Михаил Зайцев - Прыжок в ночь

Вскоре за деревней, в тылу у фрицев, слабой, красноватой звездочкой загорелась ракета. Грозное «ура», ширясь и нарастая, покатилось лавиной на деревню.

Гитлеровцы, стянувшие все силы против нашей позиции, не ожидали удара с тыла. Они на какой-то миг прекратили огонь. Этого нам только и нужно было.

- Вперед, в атаку, ура-а! - подали команду наши командиры.

Мы вместе с Виктором, срывая в крике голосовые связки, рванулись вперед, ведя огонь -он из автомата, я из пулемета. Пулемет бился в моих руках, как пойманная птица. Поводя слегка- стволом, я бил короткими очередями по смутно метавшимся среди деревенских изб фигурам фашистов.

Бой скоро закончился. Лишь в отдельных местах, откуда фашистам не удалось бежать, происходили короткие, яростные схватки.

Пленных в этом бою не было, как, впрочем, и в последующих. Жителей не было тоже. На случай контратаки немцев мы организовали круговую оборону. После немцев на улице и во дворах остались трупы, повозки с амуницией и фуражом на десятка два обозных лошадей.

Первый батальон остался в деревне, а мы на следующий день вернулись в Ключи. Радость нашей победы была омрачена гибелью товарищей. Из сорока нас вернулось тридцать. Убитые и раненые были и в первом батальоне. Виновник случайного выстрела был убит в числе первых. Но и мертвому ему не было нашего солдатского прощения. Слишком дорогой ценой заплатили мы за его оплошность.

Постепенно и не заметно для себя вживался я в войну, познавал ее далеко не романтический облик. Уже без прежнего содрогания смотрел на кровь и мертвых, на растерзанные до неузнаваемости тела. Не считал чем-то из ряда вон выходящим не поесть два или три дня. О сне и тепле лишь мечтали. Никто не впадал в уныние, и даже шутке место находили. Непревзойденные были у нас по этой части мастера! Чтобы заставить гитлеровцев лишний раз опорожнить пулеметные ленты и контейнеры с минами, шутники пускались на всевозможные уловки: то чучело выставят перед траншеями, то шапки по брустверу разложат, то еще что-нибудь придумают.

Гитлеровцы, обнаружив на нашей передовой что-либо для них непонятное, обычно некоторое время молчали, а потом открывали пальбу из всех видов оружия. Это нам и требовалось. Мальчишество еще играло в нас. Приближалась весна - она, наверное, и была тому виновницей!

Стоял март, но было холодно, словно в феврале. Мы продолжали удерживать деревню и большак. Запомнилась одна ночь.

Я заступил на дежурство. Швыряя в лицо колючим, жестким снегом, сильный ветер гнал по небу рваные тучи. Луна, словно напуганная, робко и боязливо выглядывала из-за туч и тут же скрывалась. А пурга свистела и выла - то басовито и грозно, то тонко и жалобно, словно стонал молодой солдат, раненный по первому разу.,

И вдруг:

- Т-та-та!.. Трах-тах-тах! Ух, ух!..- загремело со стороны станции Вертехово, и небо там осветилось багровым, полыхающим заревом и вспышками ракет. Даль прочертили разноцветные трассы пулеметных и автоматных очередей. Слышался отдаленный гул жестокого боя.

Громыхало часа два, потом все стихло. Утром узнали подробности. Воспользовавшись непогодой, гитлеровцы, вопреки своим правилам, рассчитывая на внезапность и ночное время, напали на десантников, занимавших станцию. Те вовремя обнаружили врага и встретили его как положено. Больше сотни фрицев осталось лежать под сугробами. Наверное, надолго запомнили фашисты, кому удалось унести из-под Вертехова ноги, что такое русский характер.

До самого утра мела пурга. А на рассвете я не узнал Ключей, так все изменилось и приукрасилось. В тишине утра ощущалась какая-то торжественность.

Из штаба батальона пришел младший лейтенант Цветков с большим свертком. От имени женщин из освобожденных нами сел и деревень он вручил нам подарки: кому кисет с табаком, кому носовой платок, кому теплые носки и ко всему - по куску вареной говядины и ржаного хлеба. Хлеб был с применю, нам же он казался вкуснее всяких тортов и пирожных.

С чувством признательности думали мы о женщинах, которые, сами бедствуя и живя впроголодь, от чистого сердца приготовили для нас эти подарки.

По такому случаю я решил сходить за водой на прорубь. Забрал у друзей фляжки и, укрываясь от обстрела за полусгоревшие строения, побежал. Около одной довольно хорошо сохранившейся избы остановился- передохнуть. Меня поразили странные звуки, доносившиеся откуда-то сверху:

«Ко-ко-ко, ко-ко-ко…» - пауза, и снова: «Ко-ко-ко».

Вот, думаю, «дошел до ручки», галлюцинации начались. И совсем пал духом, когда к ногам слетела курица с чердака. Тряхнул головой, чтобы прогнать видение. Даже ущипнул себя за щеку - не сплю ли? Чувствую, не сплю. Если бы с чердака спрыгнул фашист, я наверное, удивился бы меньше. Однако курятина не ушла от меня.