Станислав Славич - Три ялтинских зимы [Повесть]

Чистов в первый момент не узнал Лукича — тот пришел ночью. По-солдатски, по-походному грязный, голодный, Гузенко был одновременно и зол и весел. Это была уверенная в себе и потому как бы отдающая весельем злобность человека, который пришел посчитаться, спросить и взять свое.

И постучал в окно и говорил он, почти не таясь. Немецкий автомат висел на груди, за поясом торчала немецкая же похожая на пест граната с длинной деревянной ручкой.

Чистов даже испытал на какой-то миг рядом с ним свою малость, посмотрел на Гузенко с завистью — ишь, какой молодец! — но потом все-таки попросил:

— Не больно шуми. Немцы-то пока еще в городе. Гузенко рассмеялся:

— Завтра встречать будем наших. А ты чего такой кислый?

— Семью из нашего дома недавно взяли…

Лукич, однако, все видел сегодня в радужном свете:

— Вывезти никого не дадим, отобьем. А теперь давай о деле. Докладывай, что в городе. Чистов достал свою тетрадку. Знакомясь с нею, Гузенко посерьезнел.

— У меня останешься? — спросил Андриан Иванович.

— Я уже вторую ночь здесь. И не один, — сказал вместо ответа Гузенко. Часть своих людей он оставил в Массандре и на Поликуровском холме. К ним присоединились оставшиеся в городе подпольщики.

— Это о каком мосте ты пишешь?

— Рядом с аптекой, — ответил Чистов.

— А другие мосты заминированы?

— Думаю, что не только мосты. Там целый пучок проводов.

— Время еще есть, но не так много. Гузенко исходил из того, что мосты нужны покамест самому противнику. Как ни мала речушка Учан-Су, однако одета в камень. Артиллерию и машины через нее без мостов не переправить. Значит, взрывать их гитлеровцы будут в последний момент. Несколько часов еще есть. Но хорошо бы с этим покончить быстрее, а то чем черт ни шутит… Между тем в городе было неспокойно. Здесь сбились и отступившие из Алушты части, и местный гарнизон. Двигаться ночью на Севастополь по ставшим опасными из-за партизан горным дорогам решались не все. С вечера в порт зашло несколько немецких БДБ — быстроходных десантных барж. Собираются, видно, кого-то вывозить морем. Помешать бы… Время от времени на окраинах слышались выстрелы, взлетали, подсвечивая снизу ползущие с гор облака, ракеты. И вдруг возник колокольный звон. Он не был набатным, тревожным, но тем более показался неожиданным. Колокола-подголоски вызванивали весело, споро, даже ликующе.

— Чего это? — встревожился Гузенко. На этот раз пришел черед улыбнуться Чистову.

— Христос воскрес, Лукич, — сказал он. — Светлое воскресение Христово. Сейчас маманя моя пожалует из церкви, и будем разговляться…

— Хорошо бы, да нечем и некогда. А я и забыл, что пасха… Значит, что мы решили? Решили, что Чистов пойдет вместе с ним. Вспомнив предостережения Трофимова, Андриан Иванович спросил о Ливадии, о Воронцовском дворце и услышал в ответ почти то же, что сам говорил: там есть свои люди. До чего же кстати оказались чистовские заметки! Откровенно говоря, Андриан Иванович иной раз не знал, что это за провода, но они кромсали все, которые им попадались. Дважды натыкались на кабель — с ним пришлось повозиться.

— Рвануть бы его гранатой, и дело с концом, — сказал кто-то из ребят. Но это было и преждевременно и опасно. В который раз Чистов подумал: хороший городок Ялта — весь из конца в конец можно пересечь проходными дворами и прячась в кустах. Они двигались группами, натыкались на немцев и румын — спящих и бодрствующих, — но всякий раз удачно их обходили. Один случай был просто удивительный. Напоролись на парный румынский патруль. Уже рассветало. Обознаться невозможно. Румыны ясно видели, кто перед ними, И мелькнула мысль: «Конец!» В самом деле, почти светло, стоит раздаться выстрелу, и вокруг поднимется такое, что никакие проходные дворы не помогут. Но Гузенко свирепо, с несокрушимой уверенностью в себе погрозил патрульным кулаком, и оба они одновременно, как по команде, повернули вправо, молча, не оглядываясь, пошли дальше. Тоже, видать, понимали, что за время наступило… Это было недалеко от моста. Гузенко расположил людей вокруг и приказал замаскироваться. В городе началось движение.

— Время еще есть? — спросил вдруг Чистов.

— А что?

— Промашку мы сделали, Лукич. Кабель, который под мостом, твоим ножом не взять…

— Как это?! — На Чистова надвинулось исказившееся до неузнаваемости лицо Гузенко.

— Не взять его ножом — большие ножницы нужны…

— Да ты понимаешь, что говоришь?..