Анатолий Никаноркин - Сорок дней, сорок ночей [Повесть]

— Рая, где ты?

— Здесь…

— Доктор!.. Доктор!.. Остановись, — доносится голос справа. Это орет Костя. Двигаюсь к нему.

— Сапоги засосало.

Помогаю ему вытащить из ила ноги. Один сапог остается в болоте.

— Черт с ним… Задерживаться нельзя.

Пока возились, потеряли из виду Раю и раненых. Долго бредем через болото. И когда выходим на твердую землю, чувствую такую усталость, что хочется броситься плашмя и не вставать. Не отдыхаем ни минуты. Нас могут перехватить. Приказ: «Прибавить шаг!»

Позади горит, взрывается поселок. По морю шныряют прожекторы. Костя босой, дрожит. Степь вначале ровная. Хрустят под ногами взятые ледком клубки травы. Почти бежим. Теперь мешает ветер. Дует с севера, пронизывает до костей. Наклонившись, пробиваем головами, как тараном, напор ветра.

«Гуп-гуп-гуп» — чугунно разносится по степи. Древней, скифской, затаенной. От нашего топа, кажется, прогибается земля.

Дальше степь становится холмистой. Бугры, волчьи ямы, канавы с водой. Бежать все труднее. Одолеваем с ходу два оврага. Дорогу преграждает глубокий противотанковый ров. Скатываемся вниз и на дне застреваем. Очень крутые стены. Ребята лезут, срываются. Снова лезут, хватаясь за кустарники, подсаживая друг друга. Как помочь взобраться Косте? Наклоняюсь к стене.

— Лезь на спину… Потом за кусты…

Костя взбирается на спину. Сбивает мою шапку. На голову, за воротник летят ошметки глины. Он топчется на спине.

— Ну, что ты там?

— Не могу дотянуться до кустов…

Я уже не могу больше держать его. Выручает кто-то из ребят. Сверху протягивают ему винтовку и вытаскивают. И мне помогают выбраться из рва.

Опять бежим. Выдыхаемся. На сапогах пудовые нашлепки грязи. Мокрая шинель давит. Пистолет на боку и тот кажется тяжкой ношей. Снимаю его вместе с поясом и вешаю на шею. Костя оставляет свой вещмешок. То и дело в пути натыкаемся на брошенные ватники, шапки, противогазные сумки.

Очень хочется пить. В горле пересохло. Слизываю языком дождевые капли с губ. Колонна приостановилась. В чем дело? Привал? Нет. Передают, чтоб все замерли. Разведчики обнаружили впереди вражескую батарею. Осторожно, ползком подбираемся к чуть виднеющемуся кургану. Несколько блиндажей, торчащие стволы зениток.

— Хальт… Стой!.. — по-немецки и по-русски кричат из темноты.

Сразу же за криком гремит выстрел, взлетают ракеты. Из блиндажа бьет пулемет. Мы скопом бросаемся на блиндаж, прямо на огонь. Пуля обжигает мне щеку. Вижу, как недалеко от меня вдруг спотыкается Костя. Садится, а потом как-то странно падает, будто ныряет. Я подползаю к нему. Не шевелится.

— Ты что? — ворошу его.

Он лежит на животе, спрятав голову в плечи. Ощупываю грудь, шею — мои руки окунаются в теплую жижу. Прошило очередью. Мертв. Забираю у него из кармана гранаты. Поднимаюсь. А в блиндаже идет резня. Туда проникли моряки. Вопли. Крики. Тупые удары. Одиночные выстрелы.

— Сволочи, власовцы засели, — сипит моряк с перевязанным горлом, вытирая о траву кинжал.

Я в отчаянии. Костя погиб… Раю потерял… Колька… Раненые…

Опять двинулись. Наверное, мы далеко отошли от моря, ветер не такой резкий. На пути дугой вытягивается железнодорожная насыпь. Рядом проезжая дорога. Вдалеке мигают желтые огни. Они движутся в нашу сторону, И гул моторов доносится, Команда: залечь за насыпью в канаве, в бой не вступать. Ложимся. Свет полосами выхватывает дорогу. Громче фыркают моторы. Приближаются четыре грузовика, крытые брезентом, и мотоцикл с коляской. Пробегают совсем близко. И ничего не замечают. Проехали… Километрах в трех от этого места делаем привал. Ищу Раю. Колонна наша непомерно растянулась — где кто шел, там и бросился на землю. Как мертвые.

Подхожу к одной кучке, к другой.

— Медсестры здесь нет?

— Рая!

А у самого ноги подкашиваются. «Еще немного пройти, еще немного — вон до того куста», — уговариваю себя. Добираюсь до головы колонны. Несколько человек сидят на корточках, загороженные плащ-палатками. Фонариками присвечивают. Рядом часовой с автоматом не пускает.

— Там комдив… Совещаются.

— Значит, вопрос решен, — слышу резкий голос. — Сапер пойдет впереди с разведчиками.

— Есть товарищ комдив, идти с разведчиками, — с хрипотцой отвечает кто-то. — Я здесь как дома… Каждую тропинку знаю.

Голос знакомый, не сапер ли Ванька?

Группа расходится. Окликаю сапера по имени. Отзывается, подходит.

— Хотели на крепость Ак-Бурун идти, так мы ж ее проскочили. Так я на Керчь поведу.