Уильям Эш - Выбор оружия

— Обязательно, мистер Томас, сэр.

— Кстати, я запросил Восточную и некоторые другие базы, чтобы они прислали счета всех передоверенных поставок. Зарегистрируйте их, когда они прибудут.

Сен энергично закивал и вышел.

Возможно, он слишком доверяет этому человеку, но надо же с кем-то сотрудничать. Если Джалал хоть на время уймется и перестанет фабриковать поддельные счета, это уже кое-что. А вообще-то, если попросить Сена подготовить смертный приговор самому себе, он и этот документ примется составлять с неизменной веселой готовностью.

Нестерпимый зной щекотал кожу, как грубое одеяло, когда Томас направлялся в главную часть зоны. Он на ходу кивнул Прайеру и толкнул дверь в палату.

Фрир мог уже сидеть в подушках и даже слегка помахал рукой, когда Томас уселся возле кровати. В прошлый раз Томас оставил ему бритву, и теперь лицо пленного было гладко выбрито. Загар побледнел, и светлые глаза уже не выглядели такими мертвенными на красновато-коричневой коже.

Томас знал, что пленному не терпится услышать одну новость, и потому придерживал ее до той минуты, когда допрос войдет в новую, решающую фазу.

— Вам небезынтересно будет, наверное, узнать, что сталось с вашими друзьями в тот день, когда вы попали в плен.

Лицо раненого смягчилось, на нем выразилось недоверчивое удивление, но тут же оно снова посуровело: он ждал какого-нибудь лживого пропагандистского трюка.

— Убитых двое. О раненых ничего не знаем, их унесли с собой.

— Ясно, — все еще недоверчиво откликнулся Фрир.

— Я не имею права разглашать наши потери; но это говорит само за себя.

— Ясно.

— У вас не очень-то радостное лицо. А я бы сказал, что ваши дешево отделались, учитывая… словом, учитывая все, что произошло. — Таким же манером Томас что партизаны забрали оружие и боеприпасы. — Неплохая операция, — добавил он, словно настолько стоял в стороне от борьбы, что мог судить беспристрастно. — Весьма неплохая. Конечно, это помогло нашей разведке уточнить расположение одной из ваших баз там, в горах. Через несколько дней ее бомбили — вы, верно, слышали, как самолеты поднялись в воздух, — там сровняли с землей весь район. Томас заметил, Фрир воспринимает только то, что хочет услышать, остальное отметает. — Если вы тщательно продумаете операцию, не пожалеете ни времени, ни своих жалких ресурсов, то разок-другой с трудом одолеете в таких стычках. Ну, а дальше что? Вы только ставите себя под чудовищный удар хорошо оснащенной армии. Эти мелкие победы вам не по карману. Вы когда-нибудь пробовали подсчитать соотношение сил? Ведь воюя с нами, нельзя исходить из того, что ваши потери — один к двум или даже один… десяти. Вам необходимо соотношение один к двадцати — и это только чтобы продержаться. Когда лицо пленного вот так каменело, его точно покрывала броня. И Томасу оставалось верить, что он найдет слова, которые вызовут бурю в душе пленника и изнутри взорвут непроницаемую маску. — Больше всего меня поражает, — продолжал Томас, — что вы придаете такое значение объективной оценке, научному подходу к создавшейся обстановке. — Анализ не может быть полным, если не приникать в расчет глубокую ненависть всего народа, — слова звучали бесстрастно, словно Фрир произносил заученную формулу.

— Да, если эта ненависть способствует реальному успеху. Но не тогда, когда она вдохновляет горстку храбрецов на бесполезный риск. А ведь вы до этого и докатились — до отдельных вспышек протеста. Конечно, они очень трогательны в своей безысходности, но на деле мало чем отличаются от крестьянских бунтов, а их топили в крови на протяжении всей европейской истории.

— Но феодализм все-таки погиб, — Фрир позволил себе сухо улыбнуться. — Великие перемены всегда начинаются с мелких преждевременных выступлений.

— Лишь в том случае, когда народ такой отсталый, что не способен дождаться своего часа.

— Или такой забитый, — улыбка обозначилась резче. — Вы, видно, затем и прибыли сюда, чтобы посоветовать народу, когда ему лучше восстать.

— Я хотел бы устранить самую необходимость восстания. И к этому у нас только один путь — своими руками даровать то, что вы хотите взять силой.

— Так не бывает. Перелистайте историю своей страны и найдите хоть один случай, когда привилегированные слои сдавались добровольно.

— Ничего, еще не поздно, если это случится и сейчас — Томас вдруг наклонился вперед, пальцы вцепились в спинку стула так, что побелели косточки. — Вас это пугает, а? Вы боитесь, что мы вдруг выполним свои обещания? Ведь тогда обнаружится, что можно обойтись и без насилия, а сколько раз вы к нему прибегали. В мирной стране, где народ получил свободу, ваша шайка станет посмешищем, сборищем крикунов, которые под страхом смерти требуют справедливости.