Сергей Прага - Да, был

— Я согласен, но нам необходимо это…

— Ясно, ясно, — поспешил заверить Дора, пряча записку в карман. — Завтра вы получите план замка… Количество охраны уточним. Газенваген будет отремонтирован не ранее чем послезавтра. Господин Русин, мы надеемся…

Русин жестом прервал его.

— Завтра в это время мы встречаемся. Мадемуазель Рюзанна, от имени тех, кого вы вывели из леса, говорю: не надо плакать.

ЗАМОК ДЕ ФОШ

Даже местные жители не интересовались историей замка де Фош. С незапамятных времен замок служил казармой сперва кирасирам, уланам, затем артиллерийской части, а перед началом «странной войны» — инженерному батальону.

Оккупанты переоборудовали замок под тюрьму. На языке арестованных «попасть в де Фош» значило быть зачисленным в список подлежащих уничтожению. Не было человека, который сказал бы: «Я освобожден из замка де Фош!»

От железнодорожной станции к замку тянулось шоссе — единственная дорога, связывающая его с внешним миром. В нескольких километрах от станции, почти на середине пути, стоял приветливый домик, в котором наследники предприимчивого дельца на протяжении сотни лет держали трактир.

С приходом оккупантов трактир закрылся. Семья трактирщика переехала в город, а присматривать за садом и пустующим домом остался подслеповатый старик. Люди говорили, что он сын участника Парижской коммуны. От восхода до заката солнца старик сидел на скамеечке у закрытых ворот, иногда, вооружившись ножом, стругал палку или дощечку, а чаще дремал.

Трактир располагался там, где шоссе, огибая рощуг круто забирало в сторону. От ворот его были видны железнодорожная станция, разбросавшая свои здания в низине, и красная коробка замка, придавившая вершину холма, за которым начинались овраги и заброшенные каменоломни.

Именно к этому трактиру на рассвете подошли две машины с бойцами отряда Русина. О предполагаемом, прибытии гостей старик знал от внучек. Девушки навестили его и сказали: «Сиди у ворот и занимайся своим делом. Они не помешают. Папа считает это необходимым».

Машины сейчас же укрылись под навесами, а люди словно растворились в зелени сада и рощи и, как в течение дня старик ни напрягал слуха, ему не удалось уловить ни одного подозрительного звука.

Русин, Нечаев и Крезер в форме эсэсовцев и пять бойцов, притаившись, сидели за изгородью, отделяющей владения трактирщика от шоссе. На некотором расстоянии от них, почти на середине проезжей части, стоял дорожный каток. Нерадивый моторист поставил его не на обочине.

…Бойцы молчали. Скоро стемнеет. Участники предстоящей операции знали ее подробно.

Через участников движения Сопротивления мосье Дора выполнил все, что потребовал Русин. Прежде всего — каток. Хочешь не хочешь, но, проезжая мимо него, снизишь скорость, притормозишь и скатишься на обочину, а десятитонный, неуклюжий «Заурер» обязательно залезет задними колесами в кювет.

План замка… Стоит только закрыть глаза, и вот он, как на ладони. Перед замком три флигеля — квартиры коменданта, его помощников и обслуживающего персонала. В стене — кованые ворота. За ними туннельный свод и ворота решетчатые. Направо — дверь в караульное помещение, в нем дежурные: десять человек наружной охраны. Налево крутая лестница на второй этаж, в канцелярию тюрьмы и в кабинет коменданта. За решетчатыми воротами — двор. В центре двухэтажный корпус. У входа надзиратель с пистолетом. Каменная лестница ведет в коридоры первого и второго этажей. Снова двери, решетчатые. Возле них два ключника. В каждом коридоре шесть камер.

Под вечер, перед сменой дежурных и караула, в замке может одновременно оказаться до сорока человек, вооруженных пистолетами и дубинками. Как только газенваген пройдет мимо первой рощи, участники движения Сопротивления перерубят телефонный кабель, соединяющий замок с городом. Тюремщики — народ из породы «молодец на овец, а на молодца — сам овца». Самое ответственное — захват «душегубки».

На шпилях замка отсвечивали последние лучи солнца в долине.

— Ползет! Ползет! — глухо прошептал Нечаев. Вдали показались фары большегрузной машины.

— Приготовились! — Русин с тремя бойцами перебежал шоссе. Через несколько минут из-за поворота показался домик на колесах: точная копия применяемых в дорожностроительных партиях под жилье персонала. Ветерок развевал светлую занавеску, выбившуюся из-под ставни зерешеченного окошка.

В освещенной кабине рядом с шофером сидел офицер. Как только машина поравнялась с катком и заскрежетали рычаги переключения скоростей, на шоссе выскочили восемь человек. Четверо, вскинув автоматы, перегородили дорогу, а четверо, по два с каждой стороны, угрожая пистолетами, вспрыгнули на подножки.