Владимир Богомолов - «Жизнь моя, иль ты приснилась мне...»

Я смотрел на нее, как на сумасшедшую, а она, достав из кармашка носовой платок, поднесла его к лицу: в уголках ее темных, красивых глаз стояли слезы.

Я был потрясен и не только тем, что она сказала о России. Всего месяц, как кончилась война, в которой погиб мой отец, а сам я не раз был ранен и контужен, погибли многие мои товарищи, погибли миллионы советских людей. И вот передо мной сидела русская женщина, кубанская казачка, и без каких-либо угрызений совести рассказывала, что предпочла России Германию и жизнь с врагом — немецким офицером, захватчиком и оккупантом, который воевал с ее соотечественниками и убивал их, за что, как она, не без скрытой гордости, мне сообщила, был награжден двумя Железными крестами и несколькими медалями.

С таким, или даже подобным, откровением за три недели моих бесед с репатриантками — а при проверке заполнения опросных листов мне довелось разговаривать не менее, чем с тысячей женщин, — я больше ни разу не сталкивался.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА

ШТ из ШТАБА 71А.

Подана 16.06.45 г.

20 ч. 10 м.

Комендантам лагерей №№ 207, 210, 226.

В отдел репатриации поступили запросы от граждан по розыску своих родственников, которые по их сведениям находятся в Германии и подлежат репатриации.

Срочно проверьте по спискам и сообщите в отдел репатриации армии, не находятся ли у Вас в лагере следующие советские граждане:

Семья генерала ГШКА: мать Вавилова Акулина Мироновна, 65 лет, сестра Бурак Евгения Андреевна, 35 лет, и с ней дети — Мария, 14 лет, и Катя, 6 лет.

Сын гр-ки Густовой Е.К. — Густов Борис Павлович, 13 лет.

ЗАПРОС ВОЕННОГО КОМЕНДАНТА г. ОСТРУВ ПОДПОЛКОВНИКА СИМОНОВА

17.06.45 г.

Коменданту лагеря № 207.

Прошу сообщить, когда будут высланы бойцы, которых обещал направить Ваш представитель старший лейтенант Федотов за одной репатрианткой Демкиной. Она не может ходить, на ней практиковались немцы, и она сейчас находится в доме престарелых в г. Острув вместе с немцами.

Сама она родом из Одессы, имеет там семью. Муж был у нее партизаном, а двое детей остались в Одессе с ее матерью. Письмо Демкиной прилагаю.

«Началнику лагеря непатриантов [86] Орфография и пунктуация документа сохранены. .

Продводителю Комисии.

Простите если обращаюс к Вам лично с моей прозбой но я не имею другого выхода. А дело в том я нижеподписаная гражданка СССР постояная жителница гор. Одесси перевезена в Германию в 1944 г. после того когда надо мной были сделаны опиты в одеском лазарети. Для немецких врачей я была крольиком. Теперь ноги мои недействуют и я не могу самостоятелно ходить.

Я нахожус в доми для немецких старцев они уже вышли из ума. Болше руских здес нет я лежу без любой помощи. Даже еду у меня отнимает соседняя старуха. Хотя я говорила здешним военым с прозбой отправить меня к Вам в лагер но ничего не сделали.

Двое мои дети остались в Одесси у моей матери и я желаю скорей вернутся к ним. Как я уже заметила коменданту я жена руского партизана Демкина Алексея Петровича повешеного немцами Меня 31 год и перевезена в Германию насилно после опита. Прошу уважить мою прозбу и забрать меня в лагер и в СССР.

Демкина Эмиля Багданавна подлежащая в СССР.

Мой адрес Город Острув ул. Партизанская 8 Немецкий дом старцев».

ДОНЕСЕНИЕ ЗАМ. ПО ПОЛИТЧАСТИ КОМЕНДАНТА ЛАГЕРЯ № 207

Начальнику отдела по репатриации при ВС 71 армии.

На ваш запрос сообщаю, что никто из указанных членов семьи генерала ГШКА по учетным данным в лагерь не поступал.

Разыскиваемый гр-кой Густовой Е.К. ее сын, подросток Густов Борис Павлович, 1932 г. рожд., урож. г. Кингисеппа, Ленинградской обл., действительно находится в детском отделении лагеря № 207, используется посыльным при штабе и непосредственными начальниками характеризуется только положительно.

Вызванный комендантом лагеря полковником Быченковым на беседу, Борис Густов в моем присутствии заявил, что с матерью он не намерен не только жить, но и встречаться, и даже писать ей не будет, так как считает ее виновной в том, что он оказался в Германии.

Он сказал: «Отец был на военных сборах, мать во время школьных каникул оставила меня с бабушкой в Кингисеппе, а сама уехала в город Тихвин под предлогом навестить свою сестру, мою тетю.

Но помимо сестры у нее там был мужчина, с которым она изменяла отцу. Когда началась бомбежка, мать имела возможность вернуться в Кингисепп, чтобы забрать нас с бабушкой и эвакуировать, но ни я, ни бабушка, ни отец ей оказались не нужны».