Я сознавал, что преступил один из основных законов офицерского товарищества, офицерской дружбы — что мое, то твое! — безусловно, сознавал и мучился, но пересилить себя и поделать с собой ничего не мог.
ДОНЕСЕНИЕ
24.05.45 г.
Доношу, что начальник второго хирургического отделения госпиталя капитан медслужбы Садчиков Николай Трофимович, 1907 г. рожд., урож. гор. Туапсе, Краснодарского края, русский, беспартийный, образование высшее, находясь на территории Польши и Германии, собрал большую коллекцию, всего свыше двухсот штук, патефонных пластинок различных симфоний, и среди них немецкого композитора Рихарда Вагнера, произведения которого были любимой музыкой Гитлера и его окружения.
Как теперь выяснилось, используя служебное положение, Садчиков систематически устраивал прослушивание всевозможных симфоний, в том числе и Вагнера, в присутствии врачей, медсестер и военнослужащих, находящихся на излечении в госпитале. Свои действия Садчиков пытался объяснить тем, что он так называемый «меломан» и без музыки жить не может, а на раненых она будто бы действует благотворно и, более того, якобы способствует заживлению ран и ускоряет выздоровление.
Капитану Садчикову официально разъяснено, что любовь к музыке не может служить оправданием пропаганды и распространения любимой музыки Гитлера и тем самым насаждения в советских людях фашистской идеологии. Он строго предупрежден о возможной уголовной ответственности за подобные действия.
17 пластинок музыки Вагнера изъяты по акту и уничтожены, а симфонии других композиторов немецкого происхождения, как- то Бетховена, Баха, Шумана, Моцарта, Мендельсона и Шуберта, [54] Так в документе. Моцарт и Шуберт австрийцы.
ему предложено слушать только у себя на квартире, наедине, о чем у него мною отобрана расписка.
Зам. нач. политотдела эвакогоспиталя.
ВНЕОЧЕРЕДНОЕ ДОНЕСЕНИЕ
Военному Прокурору 71 армии.
Доношу, что в приемный покой ЭГ № 2763 24 мая с.г. в 20.00 доставлен рядовой фронтовой трофейной бригады красноармеец Воробьев Дмитрий Александрович, 1922 г. рожд., по поводу отравления неизвестной жидкостью.
Обстоятельства отравления следующие: Воробьев добыл у неизвестных немцев бутылку спирта, содержимое бутылки разбавил квасом и всю ее выпил. Через 20 минут он почувствовал себя плохо: появились жжение в груди, сжимающие боли в сердце, озноб, закружилась голова и он потерял сознание. В санчасти полка провели обильное промывание желудка, но состояние его ухудшалось, появились судороги, спутанность сознания.
При поступлении в ЭГ состояние Воробьева крайне тяжелое: температура 39°, небольшая желтушность кожи и склер глаз, зрачки расширены, на свет не реагируют, ро г раскрывается с трудом, изо рта запах, напоминающий хлороформ, на языке изъязвления, левая щека припухла, синюшного цвета, по-видимому в результате травматизации тканей роторасширителем и языкодержателем в момент оказания первой помощи в санчасти, сознание сумеречное, частые судороги ног, пульс замедлен до 46 ударов в минуту.
Несмотря на оказание медицинской помощи: инъекций камфоры, кофеина под кожу, глюкозы внутривенно, вдыхание карбогена и кислорода, Воробьев, не приходя в сознание, 25 мая с.г. умер.
При химико-токсилогическом исследовании в крови и моче Воробьева обнаружен метиловый алкоголь в количестве: в крови — 5 %, в моче — 7,5 %. Посмертный диагноз: острое отравление метиловым спиртом.
Кроме того, должен указать, что две недели тому назад из этой же части были доставлены трое бойцов с аналогичной картиной интоксикации, о чем было сделано соответствующее донесение. В промывных водах желудка у всех троих отравившихся лабораторией также было установлено наличие метилового алкоголя.
Начальник ЭГ.
* * *
Звучал патефон, неповторимый голос Лещенко настраивал меня на предстоящее торжество и знакомство с Натали, как бы советуя мне:
Все, что было, все, что ныло,
Все давным-давно уплыло!
Утомились лаской губы
И натешилась душа,
Все равно года проходят чередою,
И становится короче жизни путь,
Не пора ли и тебе с измученной душою
На минутку все забыть и отдохнуть…
и я не слышал, как у меня в номере появилась Габи.
— Guten Morgen, — сказала она, хотя приближался вечер; на ней было розовое платьице-сарафан с накладными карманами и вышитой на груди собачкой, в волосах белый бант, на ногах белоснежные носочки и красивые красные туфельки — чистый, ухоженный немецкий ребенок, как картинка.
Читать дальше