Владимир Бээкман - И сто смертей

И все же такого, как сейчас, еще не случалось. Огонь в доме да еще ночью, когда все, ничего не подозревая, спят, — это было уже попросту гнусным и опасным преступлением.

И вновь Эльмер Андерсен подумал о чем-то давнем, военном, чего нельзя было выставлять на свет и о чем он даже Ирене не посмел исповедаться. Неужто он и вправду с тех пор носит в себе отметину, которую должны искупить собой его сыновья? Неужели его кровь гнилая? Неужели это груз наследственности?

Едкий дым наконец проник и в спальню Андерсенов. Чувствительный к запахам Эльмер первым уловил его и закашлялся. Это было дополнительным сигналом.

Он поспешно выбрался из постели и заторопился в детскую. Марек последовал за ним на расчетливо безопасном отдалении и с горящими от снедающего его любопытства глазами.

Пламя стало уже гораздо меньше, но в том, что в углу комнаты действительно горит огонь, сомнения не было.

— Вон отсюда, марш-марш! — гаркнул Андерсен на Антала.

Парнишка по-прежнему оставался на месте. Завороженно глядел он на оседающее пламя, тело его раскачивалось теперь уже довольно медленно, но окружающий мир для Антала все еще отсутствовал.

После того как Андерсен гаркнул безрезультатно и второй раз, он подошел к Анталу, силой стащил его с постели и выволок из комнаты. Оставив Антала стоять в передней, Андерсен поспешил в ванную за водой Из спальни навстречу ему, пошатываясь, шла сонная Ирена, но мужу было некогда остановиться, тем более пускаться в разъяснения.

Когда он вернулся с водой, все трое домочадцев стояли на пороге детской и следили за гаснущим пламенем. Время от времени тлевшие дощечки паркета потрескивали и выбрасывали одинокие искорки. В широко открытых глазах Антала медленно гасли синие огоньки.

— Как… ты… это… сделал? — запиналась потрясенная Ирена. — Зачем, о господи? Зачем?

Антал медленно обернулся и посмотрел на мать так, будто это была говорящая пустота.

— Пусть все перегорит в белый пепел, — произнес он с торжественной медлительностью. Никто еще никогда не слышал, чтобы он декламировал столь возвышенно, Антал не любил торжественности.

Ирена вздохнула и в бессилии прислонилась к стене.

— Да чего ты хочешь от кретина! — гневно бросил Эльмер и прошагал мимо, держа наготове ведро с водой. Не доходя до огня, он повернул голову и добавил: — Теперь хватит! Дай ему волю, он тут всех нас сожжет!

Он подошел к огню. Подняв большое желтое пластмассовое ведро на уровень глаз, он приготовился вылить воду в огонь, но в этот момент остатки термитной бомбы, подняв рой искр, провалились сквозь пол на нижний этаж, в комнату Елены.

Андерсен испуганно вскрикнул и уронил ведро. Оно шмякнулось об пол и опрокинулось набок. Вода хлынула вслед за бомбой, послышалось шипение и треск падающих на раскаленное капель, и снизу в детскую пошел паровозный запах.

Андерсен наконец опомнился и кинулся вон из комнаты. Мельком бросил на Антала мрачный взгляд, в котором светилось отчаяние. Затем он исчез, лишь хлопнула входная дверь.

Он должен был немедленно предупредить Елену и попросить извинения, прежде чем она от испуга поднимет крик. Было бы неслыханным скандалом — куда и глаза девать! — если все узнают, что его старший сын вдобавок ко всему еще и поджигатель! Этого не должно было произойти.

После ухода отца Антал в печальной задумчивости глядел на погасшее огнище. У него будто что-то отняли. Ирена отправилась на кухню готовить сладкую воду, хотя возбужденный Марек вроде бы и не нуждался в ней.

Продрогшему в пижаме Андерсену пришлось долго дожидаться за дверью Елены и без конца звонить. Из-за усилившейся в последние годы бессонницы Елена каждый вечер принимала снотворное и затыкала уши розовыми парафиновыми затычками, чтобы никакие внешние звуки не спугнули ее непрочную дрему, пока не начнет действовать лекарство. Благодаря этому она великолепно засыпала, но разбудить ее было почти невозможно. Утром она просыпалась скорее по укоренившейся с годами привычке, нежели от трезвона будильника.

Стуча от холода зубами, Андерсен нетерпеливо топтался за дверью Елены и без конца нажимал на кнопку звонка. Звонок звенел. Но в квартире Елены все еще было тихо.

В это самое время Каспар вел на четвертом этаже переговоры с парнем, которому снова пришлось вылезти из постели.

Каспару удалось без особого труда убедить парня молчать.

— Андерсен все равно не поверит, что эта штука упала с неба, — заверял он парня, который задумчиво уставился на пальцы своих босых ног. — Для него достаточно, что она свалилась из моей квартиры. Крик поднимет на весь город! Лучше сделаем вид, что у нас ничего не случилось. Если хочет, пускай накачивает своих мальчишек за то, что с огнем баловались!