Алексей Першин - Смерч

Анализируя позже свои действия, Чулков понял, как правы были ветераны дивизии. Совсем не шуткой оборачивались их слова о том, что от такой утюжки можно в сумасшедший дом попасть.

Горнист протрубил отбой. К роте, расположившейся на отдых возле небольшого кургана, подошел бывший преподаватель училища Шибанов, теперь уже не капитан, а майор, инструктор политотдела дивизии. Как всегда веселый, приветливый. В роте его называли крестным отцом Вадима Зеленкова из-за того памятного случая, когда Вадим заснул на политзанятиях.

Разговор начался с шутки:

— Ну как, сонливость не одолевает, крестник? — майор тепло улыбнулся, глядя на Вадима.

Тот вытянулся по стойке «смирно».

— Никак нет, товарищ гвардии майор. И секунды всхрапнуть не дают. Не то что на политзанятиях в училище. — Дождавшись, когда смолкнет смех, Вадим продолжал: — Бьем фанерных фашистов и в хвост и в гриву.

— Боевые тыловики, одним словом, — с усмешкой подытожил Ленька.

Когда улегся смех, вперед выдвинулся, звякнув медалями, ефрейтор Карпухин, парень лет двадцати четырех с веселыми, всепонимающими глазами, ветеран дивизии.

— Разрешите вопрос, товарищ гвардии майор?

— Наш комсорг роты, — представил его Ленька.

Майор, добродушно улыбаясь, с любопытством взглянул на Карпухина.

— Какие же вас волнуют вопросы, товарищ гвардии ефрейтор?

— Почему курсантов прислали в нашу дивизию рядовыми?

— Ах, вот вы о чем! Вопрос закономерный. Многие его задают. — Майор сдвинул на лоб фуражку. — Крайняя нужда заставила командование пойти на этот шаг. Скажем так. Есть у нашего командования очень серьезная стратегическая задача. Чтобы ее выполнить, потребовались в высшей степени подготовленные части и соединения. Верховный Главнокомандующий издал приказ. Мы вот и выполняем его вместе с личным составом многих других военных училищ. Они тоже в полном составе, как и вы, отправлены в действующую армию рядовыми. По-человечески я вас понимаю. Каждый курсант, в сущности, офицер. Но есть высшие цели.

— Понятно, — протянул Карпухин и заученным движением расправил под ремнем гимнастерку. — А в какое соединение мы входим?

— В соединение, которым командует генерал-лейтенант Зарухин Михаил Николаевич. В недавнем прошлом — заместитель начальника Генерального штаба.

— Зарухин?! — удивленно переспросил ефрейтор. — У нас в Ярославской области много Зарухиных. Не из наших ли земляков командарм?

— Ярославский он и есть. Бывший красногвардеец. Участник революции.

— Значит, наш. Из Даниловского района. — Карпухин оживился, заулыбался.

— Ну а командира дивизии вы тем более должны хорошо знать, — сказал майор Шибанов.

— Знаем, да не все, — заметил Ленька. — Расскажите нам поподробнее о комдиве, товарищ гвардии майор.

— Что ж… Если хотите, расскажу.

Солдаты расселись на траве вокруг офицера, удобно расположившегося на вросшем в землю замшелом камне.

Майор достал портсигар.

— Закуривай, гвардия.

К портсигару потянулись руки. Карпухину досталась последняя папироса. Усмехнулся:

— В этом портсигаре, кажется, папиросы были?

Вскоре над головами гвардейцев закурился синий дымок.

— Из Кулундинской степи Иван Николаевич Коваль. О нем много писали. Может, кто и читал. Думаю, не худо и вспомнить перед боями. История у него поучительная. — Майор глубоко затянулся папиросным дымом. — Родители его, как и у многих из вас, крестьяне. Мать умерла рано. Отец остался с пятью малышами. Только семь классов и окончил Иван Николаевич. Неказистый был, щупловатый, бледный, худой. Зато характером в отца, а Николай Николаевич имел четыре Георгиевских креста. Моряк. Полный георгиевский кавалер. На первом же году службы в армии Ивана Николаевича направили в школу младших командиров. Он успешно окончил ее, сам потом начал готовить командиров в той же школе. Его назначили командиром взвода, присвоили звание лейтенанта. Со школой младших командиров в жизни Ивана Коваля связано еще два знаменательных события. Там он вступил в партию и сдал экстерном экзамены за десятилетку. Я говорю кратко, потому что у нашего комдива жизнь богата событиями. А вы слушайте да мотайте на ус. Понятна моя мысль?

— Как слеза прозрачна, товарищ гвардии майор, — за всех ответил Карпухин.

— К тому времени, когда японцы зашевелились у наших границ, лейтенант Коваль был парторгом стрелкового полка, который первым вступил в бой с японскими захватчиками в районе озера Хасан. Подтянув крупные силы, артиллерию, самураи тучей насели на малочисленные пограничные подразделения и захватили сопки Безымянную и Заозерную. Вскоре после этого командир полка поручил лейтенанту Ковалю провести разведку боем на Пулеметной горке. Надо было засечь огневые точки противника. Взвод под командованием Коваля, используя мертвую зону, буквально на животе прополз в тыл врага и ударил японцам в спину. Застигнутые врасплох, самураи в панике отступили. Пулеметная горка была полностью очищена от захватчиков.