Алексей Першин - Смерч

— Денис… милый… я… ты-ы… я… тебя-а…

Сознание оставило ее.

Денис едва нашел силы, чтобы не разрыдаться в присутствии окруживших их солдат.

В пятнадцать часов пятьдесят семь минут «виллис» остановило боевое охранение корпуса. Проверка документов заняла полминуты.

Еще через пять минут езды путь «виллису» преградила странная процессия. По самой середине проселочной дороги важно шествовали два грудастых, широколобых и огромных быка, серых от пыли. На крутых рогах одного из них висело знамя со свастикой, а другому к рогам прикрутили старательно написанный плакат:

«Это все, что осталось от 6-й немецкой армии».

На толстых бычьих шеях жалобно позванивали при ударе друг о друга фашистские Железные кресты.

За быками, мелко семеня, не отставал крутолобый породистый баран, также разнаряженный гитлеровскими орденами. Замыкали «торжественное» это шествие около десятка овец. На их шеях и хвостах висели те же украшения, но кресты подвесили с таким расчетом, чтобы они ударялись о консервные банки и другие железки и звонили вместо колокольчиков.

По сторонам процессии шли солдаты в пограничной форме. Вокруг носились хохочущие, неистово орущие мальчишки. Валом валила толпа, которую и не раздвинешь, и не объедешь. Неистовый шум, хохот, разудалые переливы гармошки.

Победа! Победа!

А душа Дениса обливалась кровью. Он смотрел на желтое, без единой кровинки лицо девушки и все повторял:

— Скорее, скорее!..

С пригорка навстречу быстро спускались санитарная машина и черная «эмка». В некотором отдалении за ними следовали бронетранспортеры.

Пробиться к санитарной машине на «виллисе» сквозь ревущую процессию было немыслимо. Подхватив Галину на руки, Денис стал протискиваться сквозь скопище людей.

Когда наконец пересек толпу, его горячие ладони сквозь тонкую старенькую гимнастерку ощутили холодеющее тело. В отчаянии он закричал:

— Она умирает! Умирает!

Он бежал, напрягая все силы, прижимая к себе самое дорогое, что у него осталось в жизни.

Из санитарной машины его заметили. Две девушки в военной форме выскочили, не дожидаясь, когда машина остановится, побежали Чулкову навстречу. Из черной «эмки», которой толпа преградила путь, вышел генерал в сопровождении адъютанта…

Девушки подхватили на руки тело Гали.

— Она умирает! Неужели нельзя ничего сделать?! — кричал Чулков, готовый от горя биться головою оземь.

— Успокойтесь, товарищ старший лейтенант, — вдруг раздался рядом очень знакомый мужской голос.

Денис обернулся и сквозь влажную пелену в усталом седоволосом генерал-майоре узнал отца Вадима и своего старого учителя Зеленкова. Бросился к нему, по-мальчишески прижался мокрым лицом к широкой, взволнованно вздымавшейся груди и сдавленным голосом повторял:

— Она умирает! Спасите ее, Иван Иванович! Я вас прошу, спасите!..

Зеленков оторвал Чулкова от себя, заглянул в самую глубь его глаз и дрогнувшим голосом сказал:

— Вот ты и мужчина, мой сын… Мужайся, воин… — Он прижал к груди голову Дениса и стал гладить жесткие волосы, свалявшиеся от пороховой копоти и пыли.

1972–1976 гг.

Сокращенное название должности «командир дивизиона», принятое в гвардейских минометных частях.