Алексей Першин - Смерч

Рывком открыл дверь. Галя, в белом халате поверх гимнастерки, сидела за столом, рядом стояла незнакомая Денису медсестра, они о чем-то разговаривали. Увидев Дениса, Галя встрепенулась, лицо зарумянилось.

Чулков понял: здесь поговорить с Галей не удастся. Вскинул руку к виску:

— Товарищ гвардии лейтенант медицинской службы! Старший сержант Чулков. Не могли бы пойти со мной ненадолго? Человека надо посмотреть.

Галя, кажется, все поняла.

— Минутку, — сказала она, вставая, и — медсестре: — Мы потом все решим, Клава.

Надела поверх халата шинель, вышла вслед за Денисом.

— Ты почему без шинели? — спросила она, когда очутились на улице. — Уже прохладно.

— Не успел получить, только сегодня прибыл с объекта, назначен комсоргом полка.

— О-о, поздравляю! И здравствуй, кстати, — она, смеясь, протянула ему руку.

Он пожал ее, задержал в своей.

— Захотел вот увидеть тебя, поговорить.

— Человек, которого надо осмотреть, конечно, выдумка?

— Так точно. Сориентировался, как только увидел, что ты не одна.

— Просто Суворов — быстрота и натиск. Кстати, позволь уж поздравить тебя и с орденом Славы.

— А тебя — с Красной Звездой.

Они опять обменялись рукопожатием.

Разговаривая, свернули в проулок и вышли в поле.

— Помнишь, ты говорил, что я для тебя, как орден? — сказала Галя, внимательно разглядывая землю у себя под ногами.

— Помню.

— Почему же ты не поцелуешь свою награду?

Она искоса, снизу вверх взглянула на него, в глазах ее угадывались то ли вызов, то ли лукавство…

Почему не поцелует?.. Да он готов бы зацеловать ее всю с головы до ног… Но перед ним маячило лицо Запорожца, перекошенное пьяной улыбкой.

Нет, он не мог переступить через это, не мог пересилить себя… Надо все выяснить. Запорожец, конечно, влюблен в Галю и потому наврал напропалую, не пощадив девушку, лишь бы оттолкнуть от нее соперника. Сейчас это все вдруг четко сформулировалось в голове Дениса. Ну конечно же… Даже смешна его ревность… Старший лейтенант, наверное, думал, что он, Денис, ничего Гале не скажет, но нет, он скажет, и пусть она знает, каков Запорожец человек…

— Понимаешь, Галя, старший лейтенант Запорожец… Он, правда, был выпивши…

— Что? Опять Запорожец?

Как тогда, на берегу реки, Денис удивился происшедшей в ней мгновенной перемене. Нежный румянец будто губкой стерли с лица, глаза смотрели строго и настороженно.

— Он оклеветал тебя. — Денис улыбнулся через силу, и улыбка получилась фальшивой и жалкой. — Он сказал, что ты его… его любовница.

Галя закрыла ладонями лицо, простояла так некоторое время, потом покачала головой, и Денис услышал:

— Ах, подлец, подлец!.. Какой же подлец!..

«Ну и дурак я, просто полный идиот, — обругал себя Денис. — Ну, к чему расстроил ее?»

Торопливо заговорил:

— Не надо, Галинка, милая, не переживай… Я же знаю, что он наврал со злости…

Руки Гали упали вдоль туловища, как плети, щеки были мокры от слез.

— Он не наврал… Это было у меня с ним. Однажды. Показалось — полюбила. А он… он… Такой ценой узнать человека… И себя ненавижу с той поры.

Денис, точно его ударили в грудь, отступил на шаг, на другой… Он хотел что-то сказать, но губы тряслись, прыгали и невозможно было с ними совладать.

Он не мог стоять на месте и пошел. Видел, что идет по дороге, но куда — это его не интересовало. Мысли брели по замкнутому кругу:

«Как же она могла? Сначала с ним, потом со мной…»

И опять:

«Как же она могла? Сначала с ним…»

В себя он пришел лишь тогда, когда заметил, что стало сумрачно. Огляделся. Дорога привела его в лес. Накрапывал дождь.

Вспомнил: Назаров, Виноградов… Макар, хата… Он с сегодняшнего дня — комсорг полка. Подумал:

«Надо быть на месте…»

Привычка к дисциплине взяла свое. Повернул назад, минуя село, промокший до нитки, выбрался на раскисшую дорогу, что вела в расположение штаба полка. Пошел по ней. Где-то на полпути сел на попутную машину. Уже затемно постучался в хату, занятую предприимчивым Макаром.

— Эге, вот она дорожка-то фронтовая, — встретил ефрейтор, оглядывая забрызганные грязью мокрые брюки и гимнастерку Дениса.

В хате было чисто, тепло, окна застеклены. Вдоль стены — две кровати, постели заправлены по армейскому образцу.

Денис торопливо сбросил с себя одежду и нырнул в постель. Макар ни о чем его не расспрашивал.

Ночью Денис несколько раз вставал, свертывал цигарку крепчайшего самосада из кисета Макара, что лежал на столе, выходил на крыльцо, пробовал курить. С непривычки заходился от кашля, но все же табак приносил облегчение.