Василий Соколов - Крушение

— Да ты что, Бергамотушка, не бойся, — с дрожью в голосе успокаивал Митяй. — Да-а, сила… — Повременил: — А управлюсь. Нет, должон управиться, — И, глянув в скошенные глаза быка, добавил: — Для началу довольно. Потолковали… Что ж, Бергамотушка, пока, до утречка, — бодро проговорил Митяй, пятясь задом из стойла. — Завтра возьмемся сообща. Утро вечера мудренее. — И, довольный почином, он гордо вышел из коровника.

На зорьке, сносив амуницию в сухой лог, Митяй привел сюда быка. Вел с оглядчивой осторожностью — краем сада, так, чтобы люди ни его самого, ни быка не видели. «Уж я их подивлю потом. Как умеючи–то нужно делать», — подумал он радуясь.

Вывел и только теперь спохватился — с чего же начинать? Как на него надеть колоду? Одной рукой не управишься с такой тяжестью, а ее надо держать; стоит отпустить, как бык попрет куда захочет, и сорвется вся затея.

Митяй, пока соображал, что делать, крепко держал Бергамота за кольцо, вдетое в нос. «Ага, дай–ка я привяжу вон к этой дикой яблоне. Выдержит», — пришла догадка. И уж совсем возрадовался Митяй, когда его осенила мысль: «А что, если учить его на привязи?» Благо и веревка длинная нашлась. Привязал к яблоне, подергал — крепко. Не проявляя норова, бык спокойно дал надеть на себя колоду и, только ощутив тяжесть, недовольно тряхнул головою.

«Ладно идет, — обрадованно подумал Митяй. — Так, глядишь, и обедать к Аннушке на быке заявлюсь».

Мало ли, долго ли возился Митяй, приучая быка ходить в упряжйе, только уже солнце поднялось над деревьями и тени, последние укрытия, ушли из лога.

Проходившая в это время через сад Христина услышала доносящиеся из лога не то жалобные, не то призывные крики:

— Родной… Бергамот, да пойми ж ты меня! Войди в мое положение… Да будь ты трижды проклят!

Христина рванулась через кусты. На спуске в лог, к неожиданности своей, увидела Митяя, обеими руками держащегося за вожжи, и впереди — быка, тянущего его почти волоком.

— Да что же это такое! — ужаснулась Христина, — Что деется? — И она прижалась к кусту, привороженная этим необычайным зрелищем.

Бык с упрямой настойчивостью волок упавшего Митяя, волок по мокрой траве лога.

— Задери тебя черти, остановись! — не своим голосом вопил Митяй, поджимая колени и пытаясь подняться.

Бык круто оглянулся на Митяя и, словно подхлестнутый, рванул с новой силой вперед. Протащив Митяя поперек лога, бык вздрогнул, веревка натянулась с упругой силой, и кольцо больно рвануло за ноздри. Бык стал разворачиваться, пятясь и занося, зад. Митяй успел вскочить.

— Давай, давай заворачивай! Пойдем на другой круг, — донеслось до Христины, и она недоуменно подумала: «И зачем ему эти круги–то понадобились?»

Бык всхрапнул, избоченился, мотнул было головой, но кольцо с жалящей силой дернуло за ноздри. Бык остервенел, поддел копытом землю, свирепо крутнул шеей и взъяренно рванулся на яблоню.

«Эге, сам кругаля дает», — порадовался Митяй, однако бросил вожжи и сиганул в страхе подальше.

Бык с подскоком сделал заворот. «Кажись, на меня. Смертушка…» — падая, успел подумать Митяй и увидел перемахнувшуюся над собой громадную тяжесть. «Пронесло», — похолодел Митяй.

С налета бык наскочил на яблоню и со всей взбешенной силой ударил лбом в ствол. Земля загудела под яблоней. Зеленые, только что округлившиеся завязи посыпались градом.

Весь вжавшись в землю, Митяй лежал ни живой ни мертвый.

— Бергамот, не сметь! Кому говорят, не сметь! — сбегая в лог, строго окрикнула Христина.

Как зачумленный стоял бык, будто разгадывая, что же ему делать дальше. Но услышал погромыхивание ведра в руках Христины и подпустил ее.

— На, ешь, — суя быку сырую свеклу из ведра, сказала Христина и обернулась к Митяю: — Шут ты непонятливый! Сдурел на старости лет.

— Христюшка, али ты? Чую, кума, твой голос, — не поднимая головы, прогнусил в землю Митяй, — Как мне быть? Вставать пора? Что ты там говоришь? Не расслышу тебя, кума! — Митяй выставил одно ухо, потом медленно, с опаской открыл глаза.

— Шут ты, говорю, безрукий, — повторила Христина. — Совсем сдурел. Нет бы приманкой брать…

Словно бы укрощенный, бык стоял подле Христины и мерно жевал над ведром.

— Теперь я его погоняю на кругах, — взбодрился Митяй и прытко встал, подтягивая штаны.

Отлежись, — махнула на него Христина, — чтоб Аннушке застирывать не пришлось после твоих кругов!

А бык? — удивился Митяй, — Мне ж его обучать надо, чтоб впрягался.

— Отлежись, говорю. Я попробую. С куском–то оно вернее будет, — и Христина подняла ведро.