Игорь Подколзин - Обвиняется в измене?..

Он хотел еще сказать, чтобы были осмотрительнее, но понял бессмысленность лишних слов и, махнув рукой в сторону вершины, бросил короткое «Вперед!».

Только зримая и ясная цель может давать новые силы. Ночь трудных горных троп, закончившаяся бесплодным утром среди горной пустоши, выбила из колеи даже самых стойких; большинство же с трудом волочили ноги. А сейчас новое препятствие придало новые силы… На полпути до гребня Хижняк предусмотрительно приказал выключить радиостанцию — «шипел» эфир. Шли осторожно, ступая мягко, шагом разведчика, хорошо, не было щебенки. «Туризм» заканчивался пологим подъемом перед вершиной. Когда до нее оставались считанные метры, сверху громыхнула очередь. Спасло то, что противник видел только их головы.

— За мной!

Хижняк первым стал спускаться вниз, затем повернул вправо. Солдаты старались не отставать. «Не напороться бы с размаху брюхом — да на горячий ствол». Все чувства у него настолько обострились, что, казалось, выстрели — и он увидит, как мелькнет пуля в полете. Он чуть не рванул спусковой крючок, заметив неясную тень под скалой…

— Теперь — ни звука, — обернулся он к солдатам.

— Поняли, командир.

Они почти ползли, выпрямиться в рост было бы самоубийством. Враг находился где-то рядом, может быть, за ближайшим камнем. Хижняку казалось даже, что он чувствовал чужой запах. Сзади зашуршала галька. Хижняк резко обернулся, сделав страшные глаза. Солдаты замерли.

— Подсади, — одними губами произнес он.

Хижняк взобрался на валун, потом встал на естественный приступок и подтянулся, чтобы заглянуть за скалу. Скала чем-то походила на хищный нос — изогнутая, с горбинкой.

В первое мгновение он отшатнулся, увидев душманов в двадцати шагах. Один из них — в чалме и овчинном полушубке — сжимал в руках автомат и что-то высматривал внизу. Другой — тоже в чалме и в чем-то грязном, похожем на бывшее черное пальто. На нем был еще кожаный патронташ, в руках — винтовка. Все это Хижняк хорошо разглядел. Он еще никогда не видел врага так близко, врага вооруженного, с пальцем на спуске и — совершенно беззащитного.

— Ну что, товарищ лейтенант? — услышал он нетерпеливый шепот.

Не оглядываясь, Хижняк погрозил кулаком и снова положил палец на спусковой крючок. Он уже восстановил дыхание, мушка не прыгала ходуном, а уткнулась в направлении лежавших. «Крикнуть «Сдавайтесь!»?» — подумал он. Но тут один из душманов встрепенулся, приглушенно вскрикнул, показывая рукой вниз. Автоматчик тут же прицелился. Одновременно Хижняк нажал спуск… Тот, что был в черном пальто, судорожно изогнувшись, упал на автоматчика, тоже убитого наповал. Хижняк оторопело смотрел на них, пока не почувствовал, как кто-то коснулся его руки. Он резко обернулся.

— Товарищ лейтенант, подавать сигнал нашим? — спросил солдат, который помогал ему взобраться на валун.

— Да-да, конечно, — пробормотал Хижняк, видя спины врага — маленькие черные точки. Это спускались душманы.

Все были в сборе. Ждали. Ждал и тот, кто был на волосок от гибели всего несколько минут назад. Но он даже не подозревал об этом. И сам Хижняк не знал, кого спас. Не до того в суматохе боя, когда спасаешь, фамилии не спрашиваешь.

— Всем рассредоточиться, — приказал он. — Атакуем по моему сигналу.

Атака в горах в направлении сверху вниз — это короткие перебежки от укрытия к укрытию. Душманы отходили вниз, огрызаясь короткими очередями.

— Огонь! — скомандовал Хижняк, и они ударили одновременно в одиннадцать стволов.

…В первое мгновение Читаев не понял, что за очереди доносились из-за горы. Водовозов? Но, судя по глухим выстрелам, его группа слева. И только когда на вершине появились фигурки в защитной форме, он все понял.

— Огонь! Огонь!

А справа, будто запоздавшее эхо, тоже застучало, загрохотало — на гребень соседней высоты вышла группа Карима и сержанта Крылова. Долина наполнилась яростной перепалкой очередей. Душманы уходили.

Было хорошо видно, как они, пригибаясь и уже не отвечая огнем, поспешно отходили в сторону дороги. Вдогонку с двух сторон неслись оранжевые трассеры, где-то уже вился голубой дымок — занялась огнем прошлогодняя трава. Душманы спускались беспорядочно, их белые чалмы мелькали за камнями, как обрывки бумаги, подхваченные ветром. Они что-то кричали друг другу, перекрестные очереди прижимали их к земле, отрезали путь к отступлению.

Хижняк бежал первым, часто пригибался за камнями и посылал короткие очереди по отступающим. Навязчивая мысль подталкивала его: если он быстро спустится вниз — то успеет, Читаев и его солдаты будут целы и невредимы. Только бы не опоздать!