Василь Быков - Атака с ходу

- Это не оправдание, - стоял замполит. - Этого Чумака теперь на километр нельзя подпускать к роте. А ты его во взвод отправил!

Постепенно приходя в себя после нервного взрыва, Ананьев опустился на откос. Невидящий взгляд его остановился на высоте.

- И пусть будет!

- Как это - пусть будет? - стукнул себя по колену Гриневич. На этот раз вскипел он. - Ты что - ребенок? Ты знаешь, чем это кончится?

- Чем бы ни кончилось!

Теперь он уже был прежний, хорошо знакомый всем нам Ананьев, который не уступал, хотя и ошибался и что-то сделал не так. Пути к отступлению он не признавал - как бы то ни было, он шел напролом. Правда, не всегда это кончалось добром. Но тут уж власти над ним у нас не было.

Наступила тягучая пауза. Командир роты двумя ударами каблука выбил в дернине ямку, чтобы удобнее было упираться, боком опустился на мокрую полу шинели и начал сосредоточенно смотреть на высоту. Вконец расстроенный Гриневич сгорбись сидел рядом, и его тронутое легкой щетиной лицо было печально. Я не мог побороть в себе тягостного беспокойства от предчувствия еще и худшего, что незримо и неуклонно надвигалось на нас, и с чем, судя по всему, справиться не было возможности.

Наверно, это понимал и Ананьев, иначе бы он просто прогнал лейтенанта. Но теперь вот и сам он неловко, почти виновато молчал.

Поодаль на откосе поднял голову Щапа.

- Товарищ лейтенант, зачем так? Жаль же Чумака.

- А тебе себя не жаль? - сказал Гриневич. - Ты к немцам ходил?

- Ну, я. Так и меня на цугундер? Пожалуйста! Хоть сейчас.

- А ну молчи! - строго прикрикнул Ананьев. - Не твое телячье дело!

Гриневич беспокойно ерзал на откосе, кряхтел, будто от зубной боли, что-то думал, но, кажется, ничего утешительного придумать не мог. Ананьев же вдруг стал как-то необычно спокоен, даже безразличен с виду. И только его поджатые крутые челюсти красноречиво свидетельствовали, каким усилием давалось ему это спокойствие.

С самого начала ссоры было очевидно, что комроты уступал обоснованной логике Гриневича, так как, наверно, сам того не желая, в чем-то поступил не так - на авось, не подумав. И тем не менее, я не в состоянии был понять, как можно было поступить иначе? Разве только если были соответствующие приказы, и тогда уж, разумеется, ничего не скажешь: приказы не обсуждаются. Тогда получалось, что командир роты допустил ошибку. Но, может быть, стоило понять и самого ротного, которому рядовой Чумак, при всей его незадачливости, был все же подчинен как боец и целиком зависел от его воли и власти. Каково было тогда Ананьеву обрекать бойца на заведомую гибель, хотя и заполучив в плен такого, видать по всему, оголтелого фашиста, как этот фельдфебель?

- Черт бы его побрал, - со страдальческим видом проговорил замполит. - Откуда его принесло на наши головы, Чумака этого? Да и фрица? Кто его в плен взял?

- Ванин взял, - сказал Ананьев.

- Вот еще и Ванин! - невесело вспомнил Гриневич. - Еще одна история! Что об этом написать?

- А что писать? Погиб! Так и написать, - спокойно сказал командир роты.

- Ну да! А вдруг окажется в плену?

- Не дури ты: в плену! - как можно спокойнее сказал Ананьев и потянулся за флягой. - Такие, как Ванин, в плен не сдаются.

- Все может быть, - вздохнул Гриневич.

- Ни черта не может. Я Ванина знаю.

Командир роты отвинтил флягу и протянул ее замполиту:

- Будешь?

Гриневич секунду помедлил.

- А, давай. С горя!

Он немного выпил, слегка поморщась. Затем со вкусом глотнул Ананьев.

- Наделал ты делов, нечего сказать, - более миролюбиво заметил замполит. - Как теперь выкрутиться?

Ананьев, помолчав, негромко сказал:

- Нечего выкручиваться.

Гриневич поежился, затем встал, посмотрел на высоту.

- Ну что же, надо идти. Сюда-то немцы пустили. А отсюда?

- А вы чуть повыше, - показал Щапа - Во, под насыпью, а там свернете. Так скрытнее. За пригорочком.

Гриневич молча послушался я, прихрамывая, пошел вдоль целя над канавой.

«Может, как-нибудь обойдется», - подумал я.

Но - не обошлось.

Не пройдя а двадцати шагов, Гриневич остановился.

- А Цветков где?

- Раненых повел, - ответил кто-то в цепи.

- Давно?

- Да только что. Пока вы там разговаривали.

Замполит круто повернулся и едва не бегом, сильно припадая на левую ногу, снова направился к Ананьеву.

- Слышал?

- Что? - спросил Ананьев, и тут уж было ясно, что он не прикидывался, а и самом деле не понял, что встревожило его заместителя.

- Цветков смылся.

- Раненых повел. Я приказал. А что?