Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

Должный учет того места, которое трансатлантическая гонка вооружений занимала в немецких расчетах 1940–1941 гг., поможет нам объяснить еще одну загадку, которая по-прежнему занимает умы исследователей нацистского режима и оказывает серьезное влияние на то, как мы пишем его историю. Вопреки утверждениям некоторых авторов, вооруженные силы Рейха на востоке в 1941 г. были значительно мощнее тех, которые вторглись во Францию. Но не менее бесспорно и то, что их боевые возможности рассчитывались, опираясь на планы уничтожить Красную армию в течение короткой кампании. Немецкие планы имели нулевой предел погрешности. Поэтому даже при самом предвзятом отношении следует признать, что операция «Барбаросса» была сопряжена с колоссальным риском. Она выглядит иррациональной и безрассудной, если объединить факты, указывающие на минимальный уровень мобилизации, с особенно часто цитируемой промышленной статистикой, как будто бы указывающей на стагнацию в производстве вооружений и катастрофическое снижение производительности труда в 1940–1941 гг. В свете этих данных может показаться, что из-за благодушия и расслабленности, воцарившихся после победы во Франции, в сочетании с расистской снисходительностью по отношению к Советскому Союзу, вермахт не счел нужным позаботиться о максимальном увеличении своих шансов в этой явно решающей кампании войны. Если это верно, то на этом «упущении» явно должна строиться вся наша интерпретация гитлеровского режима. Однако если мы учтем общую стратегическую ситуацию, то это в сочетании с критическим рассмотрением экономических фактов даст нам совершенно иную картину. Идея о том, что производство вооружений в Германии в 1940–1941 гг. просело и что производительность труда резко снизилась, по большей части является статистической иллюзией. Более того, при рассмотрении исключительно производства вооружений упускается из виду то, что одной из наиболее характерных черт военной экономики Германии на ранних этапах была мощная волна инвестиций, почти неослабно продолжавшаяся с 1939 по 1942 г. В должной мере оценив это, мы сможем понять один важный момент. Вследствие того, что Великобритании помогала Америка, Германия по-прежнему находилась в плену у логики трансатлантической гонки вооружений, даже готовясь к «Барбароссе». Промышленные ресурсы Германии никогда не могли быть полностью брошены на войну с Советским Союзом, потому что в то же самое время нужно было вести обширную подготовку к грядущей воздушной войне с Великобританией и Америкой. Таким образом, Гитлер лишь после грандиозных побед во Франции взял на вооружение то, что с полным правом может быть названо стратегией блицкрига – скоординированную стратегию, в рамках которой и производство вооружений, и стратегическое планирование строились на предпосылке о быстрой и решающей победе над Красной армией.

Однако цель этой стратегии состояла не в том, чтобы смягчить тяготы войны для гражданского населения, а в том, чтобы позволить Германии вести две войны одновременно.

По сути, можно сказать, что Третий рейх весной 1941 г. вел подготовку не к двум, а к трем войнам: против Красной армии, против британцев и американцев, и против гражданского населения Восточной Европы, начиная с евреев. И в этом случае «прагматические экономические» мотивы тоже были неразделимо переплетены с кровожадной идеологией. С одной стороны, программы С С по расовой чистке населения, начиная с евреев, представляли собой составную часть Generalplan Ost— этого поразительного проекта аграрной и промышленной колонизации. И наоборот, «План голода», принятый с одобрения ряда министерств весной 1941 г. и сочетавший откровенно прагматические расчеты в сфере снабжения продовольствием с идеями о расовой иерархии, представлял собой план массовых убийств, своим размахом затмивший даже программу, принятую в Ванзее.

Однако этот глобальный блицкриг – большая стратегия расовой войны – оказался не стратегией победы, а стратегией поражения. Операция «Барбаросса» забуксовала уже под Смоленском в июле-августе 1941 г. В то же время Америка выражала все более твердую готовность оказывать помощь и Великобритании, и Советскому Союзу. Перед лицом все более вероятной войны на два или даже на три фронта та поразительная гибридная стратегия, которую Третий рейх сочинил в течение предыдущего года, стала разваливаться. В декабре Гитлер, верный своей логике, основанной на теории заговора, в союзе с японцами объявил войну Соединенным Штатам. Пребывая в убеждении, что до войны с США в любом случае осталось лишь несколько месяцев, он воспользовался стратегической диверсией – японским наступлением на Тихом океане. Осенью 1941 г., обдумывая ту форму, которую должно было принять в итоге «Окончательное решение», и возможность стратегического выхода из ситуации войны на два фронта, в которой оказался Третий рейх, Гитлер неоднократно возвращался к своей полемике с Рузвельтом, происходившей в январе 1939 г.