Владимир Дягилев - Медсанбат-0013

— Это верно, кхе-кхе, — многозначительно произнес замполит.

Сафронов не обратил внимания на эту многозначительность, а тотчас заговорил о том, что его волновало в настоящую минуту:

— С обмундированием вот плохо, с обувью. Не знаю, как получилось, но одеты по-партизански — кто во что.

— Кхе-кхе, поговорю с командованием, — пообещал замполит. — А как с настроением? С политинформацией?

— Назначил политруков. Газеты, надеюсь, будут. Замполит закашлял, почему-то замялся, но произнес одобрительно:

— Действуйте, кхе-кхе, действуйте, не отступайте. Сафронов уловил эту заминку, но опять же не придал ей значения. Не до заминок было. Предстояло разместить свое войско. С одной стороны, он был доволен: близость медсанбата снимала с него многие проблемы, главным образом хозяйственного плана. А с другой стороны — налагала ответственность. Все его действия на виду. Вот сейчас необходимо рыть землянки. Как-то встретят раненые его предложение?

Встретили нормально, без ропота, по-солдатски.

Достали топоры, пилы, лопаты. Зам по МТО Колодкин подобрел. Когда к нему пришел Сафронов, он даже позволял себе улыбнуться. Улыбнулся и Сафронов, увидел, что перед ним совсем еще молодой мужик с белыми крупными зубами.

— Только это... обмундирование это... потому что это... не комплект.

Сафронов получил то, что можно было получить.

Вся эта процедура с завхозом длилась, наверное, меньше часа, но, возвращаясь к себе, Сафронов не узнал своей территории. Тихая поляна на опушке соснового леса преобразилась, наполнилась голосами, звоном лопат, постукиванием топоров, пением пил. А главное — как из-под земли выросла двухмачтовая палатка. Из нее доносилось верещание Пончика:

— Мальчики, мальчики, не сюда.

А у входа, с видом поработавших людей, курили Галкин и Фортунатов. Заметив Сафронова, они спрятали самокрутки за спину и уставились на командира. Галкин лукаво, Фортунатов вопросительно. В уголках его губ затаилась улыбка, готовая или исчезнуть, или выплыть наружу.

— Молодцы, — одобрил Сафронов.

— Это, товарищ гвардии... — бросился объяснять Галкин. — Комбат приходют и приказывают доставить вам палатку. А мы, значит, и думаем: уж и развернем заодним. Чего уж...

— Молодцы, — повторил Сафронов и, поняв, что ему сейчас тут делать нечего, подозвал Фортунатова: — Пойдите к командирам рот, передайте приказание: пусть получат обмундирование... Хотя... я сам. Вы все равно не знаете, где и у кого получать. Галкин, — окликнул он и устремился туда, где кипели земляные работы.

— Товарищ гвардии... — поспешая за ним, произнес Галкин. — Шибко ходите... — И, не услышав ответа Сафронова, помолчал и неожиданно добавил после паузы:

— Землицей пахнет. Вот ведь как. Я её, можно сказать, перерыл прорву. Ежели сложить, так через всю Россию канава будет, а вот так не чуял, потому как в работе оно не чувствуется. А вот со стороны... — Он с наслаждением глубоко вздохнул и повторил: — Землицей пахнет.

Сафронов сдержал себя, чтобы не остановиться и не обнять своего санитара, — так он говорил искренне, от сердца, что его слова тронули и вызывали симпатию. «Для него это не просто запах. Земля для него кормилица. Он с детства с нею. Она для него как живая».

А вслух сказал:

— Сейчас проводишь людей, к капитану Колодкину. Скажешь — от меня. За обмундированием.

— Слушаюсь, — тотчас откликнулся Галкин. И после паузы: — А к нам-то зайдете, товарищ гвардии капитан? Все по вас шибко соскучились.

— Когда освобожусь, — ответил Сафронов, изо всех сил стараясь не подать вида, что его тронули слова санитара.

А свободного времени не было и на самом деле. Весь день Сафронов носился что-то дополучать, дописывать, к нему обращались за помощью и советом. Нагрузка была не меньше, чем при боевой операции, но на этот раз он сам диктовал ритм своей работы, сам был хозяином положения. И если где-то что-то не получалось, он отдавал приказание — и слабое место подпирали руки и плечи его подчиненных.

— Товарищ капитан, рана открылась.

— Товарищ капитан, боли усилились.

Он видел, что люди жалуются не напрасно, и лично повел их в перевязочную медсанбата. У палатки столкнулся с ведущим хирургом. Тот сразу понял, в чем дело, буркнул через плечо:

— К вашему приятелю. Это как раз ему по силам.

Штукин слышал иронические слова ведущего, но поднес палец к губам, предупреждая вопрос Сафронова. После того как помощь раненым была оказана, они вместе вышли из перевязочной.