Илья Симанчук - Ребята из дивизии «Таран»

Леня старался отвечать на них прямо и честно: по-фронтовому, без выспренных слов. Но когда дошел в своем рассказе до подробностей гибели ребят, его дернула за рукав девушка-библиотекарь:

– Не надо... Сережина мама, Елена Николаевна, по-прежнему преподает здесь математику. Она уверена, что Сережа найдется...

Нужно было возобновить учебу, и Леня самостоятельно сдал два предмета. Занимался упорно.

Вскоре Леню избрали секретарем факультетского комсомольского бюро, а через год – секретарем институтского комитета и членом пленума райкома. Предпринял он перед этим последнюю отчаянную попытку вернуться в армию, и снова все перечеркнуло неумолимое медицинское освидетельствование.

С военной службой, таким образом, было покончено навсегда... А сколько имелось-то ее, службы? Всего ничего. И вот, пожалуйста, ветеран... Теперь – кому что: одним вражеские города штурмовать, а ему – сопромат. Леня порой удивлялся себе: как странно теперь все у него раздваивалось. Он учился, работал, помогал по дому матери, разговаривал с людьми, а душой, мыслями был там, на фронте.

Стоило ему заснуть – и в ушах грохотали разрывы, слышались крики, свистел морозный ветер. Он снова и снова строчил из пулемета, отчетливо видел падающих вражеских солдат, вскакивал, устремляясь в атаку. Он бежал по глубокому снегу, ощущая себя сильным, быстрым, готовым к яростной рукопашной схватке. И просыпался – весь в поту, со стиснутыми кулаками, охваченный страшной тоской. Как же быть, что делать, если сердце заходится от жажды драться, мстить врагу, если все, кто способны сражаться, – на передовой, а он – здесь, глубоко в тылу, и нет никакой надежды вернуться в родной полк?

Тогда он решил: нет, учеба-учебой, но еще надо и работать. В Москве дел по горло, а главная трудовая сила на фронте, врага добивает. Так что вперед, комсомолия!

И он выводил однокурсников на заготовку дров, на разгрузку барж, на расчистку снежных заносов. Только когда для работы не хватало суток, не так жгло в груди...

В Москве работы было по горло. Шла война, а столица тянула новую линию метро – из центра в Измайлово. Как тут обойтись без молодежи? Ведь так уж повелось, что дело это традиционно комсомольское! Тем более теперь...

И студенты после занятий становились метростроевцами. На места будущих сооружений станций «Бауманская», «Электрозаводская», «Измайловская» их вел секретарь комсомольского комитета.

Лучшим бригадам присваивалось звание «фронтовые». И это был не просто громкий титул.

...То на Покровском радиусе под одной из улиц прорвались плывуны. Образовалась воронка, точно от разрыва фугасной бомбы. И, как на фронте, надо было в сжатые сроки ликвидировать прорыв, а потом через эти же самые плывуны пробиваться вперед.

...То для выполнения плана требовалось поработать ночью. И тогда снизу, из-под земли, доносились длинные пулеметные очереди отбойных молотков, отблесками автоматного огня вспыхивали огоньки электросварки...

Только в октябре сорок третьего и только на строительстве станции «Измайловская» работало тридцать пять тысяч молодых добровольцев! Они подняли на поверхность шестьдесят тысяч кубометров земли, уложили десятки километров кабелей, бетонировали тоннель. И так – по всему радиусу.

На «Бауманской» Леня и его ребята действовали в тоннеле на сбое бетонных перемычек. Отбойными молотками они счищали бетон с тюбингов – ребристых колец, из которых состояли стены тоннеля.

Впереди шли проходчики. Им впервые в истории Метростроя довелось прорываться сквозь слой неустойчивых, зыбких глин без кессона. «Как Чкалов – на одном самолюбии!» – смеялись усталые проходчики, выходя на поверхность и поддерживая друг друга.

А на смену им торопились новые комсомольские бригады: двигались с разных концов тоннеля, навстречу друг другу. Они боролись за первенство в соревновании, за настоящее Боевое Знамя, присланное метростроителям прямо с фронта.

От трансформаторной будки, что около железнодорожной платформы, студенты тянули к Наземному вестибюлю станции «Электрозаводская» негнущийся, с руку толщиной, кабель в свинцовой оплетке, укладывая его в канаву, вырубленную в промерзшем грунте.

На «Измайловской» – огромной, высоченной станции – им поручили выравнивать поверхность бетонированных колонн. Они отливались в деревянной опалубке, в ее швах острыми ребрами застыл бетон, который надо было сбить перед тем, как приступят к облицовке мрамором.