Илья Симанчук - Ребята из дивизии «Таран»

Сколько же содержалось в этой простенькой, внешне наивной фразе! И желание ободрить мать, укрепить в ней веру в то, что с ее «снайперенком» ничего случиться не может. И память о довоенной, очень и очень скромной, жизни, когда у девочки и было-то всего одно нарядное платье. И стремление помочь матери и тете Кате в далекой эвакуации своим скромным сержантским окладом...

Открытка ушла тринадцатого августа днем. А вечером в сосновом лесу, у шалаша, собрались офицеры штаба полка. Были здесь и Наташа с Машей. Тихо потрескивал маленький костер, над которым на жердочке висел прокопченный чайник. Назавтра предстоял бой у Суток. И о чем бы ни шел разговор, думали только об одном: о том, как все сложится с утра.

– Закипел чайник?

– Нет еще. Да и не хочется пить...

– Кто слышал последнюю сводку Совинформбюро? Что там, в междуречье Волги и Дона?

– Танки и пехота немцев переправились на левый берег Дона. Наши ведут оборонительные бои. Видать, настоящее пекло...

– От исхода завтрашнего боя, – сказал комиссар полка Петров-Соколовский, – зависит, удастся ли соединиться с нашими частями, наступающими с севера. Это необходимо довести до каждого бойца! Если отрежем мы демянскую группировку, не дадим врагу возможности снять с нашего участка ни одного солдата – значит, поможем Сталинграду. Нужно, чтобы именно так все и понимали!

– Трудно будет людям... – развел руками один из офицеров. – После такого тяжелейшего марша, да по этим низинам, по болотам, – сразу наступать... Фашисты-то на возвышенности!

– Никто и не говорит, что легко, – ответил комиссар. – Трудно, но надо – вот и все. Знаете, я на фронте все чаще и чаще вспоминаю Гаршина. Очень правдиво описана у него война и люди на войне! Гаршин отмечал, что те, кто идут в бой сознательно, укрепившись душевно, те легче переносят и тяготы походов, и опасности сражений. Это же словно про наших бойцов написано! Вы любите Гаршина, девушки? – повернулся он к снайперам.

– Я, товарищ комиссар, о людях на войне больше любила у Толстого в «Войне и мире» читать, – ответила Наташа.

– Ясно-ясно! Про Гаршина в школьной программе мало сказано, а про Толстого – много, – поддразнил Петров-Соколовский. – А хотите, товарищи, я вам почитаю письмецо одно, очень любопытное? Только что получил от старого друга. Да вы его все знаете и любите. Это тоже Толстой, только Алексей.

– Ой, Алексей Толстой – ваш друг? – вырвалось у Наташи совсем по-детски.

Петров-Соколовский рассмеялся:

– Представьте себе – друг! Горжусь этим. Я ведь и сам грешил писаниями разными, драматургией увлекался... А с Толстым и сейчас отношения поддерживаю, пишу ему с фронта о наших делах. И о снайперах, между прочим, тоже! Так он в этом вот письме вам строчку отвел. Сейчас услышите...

Девушки переглянулись: Алексей Толстой, автор «Петра», «Хождений по мукам», которыми они зачитывались, и что-то написал о них?

Комиссар удовлетворенно хмыкнул, явно довольный произведенным эффектом, и развернул письмо.

– «Дорогой Петр Леонтьевич, – начал читать он, – получил сразу два твоих письма с вырезками. От всего сердца радуюсь за тебя: быть политработником в такой части – это счастливый жребий в жизни. Передай, что кланяюсь каждому бойцу и каждому командиру за верную любовь к нашей Родине, за непреклонную ненависть к врагу. Желаю вести дальнейший успешный счет снайперской работы...» Ясно вам, девчата? – поднял голову Петров-Соколовский, улыбаясь Наташе и Маше. И продолжал: – «Августовские бои очень показательны, хотя еще рано говорить о переломе, но тенденция истощения от перенапряжения сил у немцев уже наметилась. Это такой процесс, который поправить нельзя. Он может только ухудшаться. Он может давать вспышки подъема, но вслед за каждой такой вспышкой последует еще более заметное ухудшение. Вся наша задача сейчас – в стойкости, упорстве сопротивления, это основная тактика теперешнего периода войны...» – Петров-Соколовский опять оторвался от письма: – Правда, здорово? Очень глубоко и верно. Вот что значит – настоящий художник! Насквозь все видит и понимает. Погодите, у него тут сравнение отличное дальше есть, послушайте... «Ты видел когда-нибудь бокс? Противник взял инициативу и бешено наступает, стараясь ошеломить, оглушить и дезорганизовать своего партнера. Противник не щадит своей морды и сердца, вместо лица у него сплошной кровавый бифштекс, не разберешь, где нос, где рот, глаза заплыли, весь он в кровище. Вот тогда его партнер, которого он загоняет в угол, должен быть все хладнокровнее, все упорнее, все расчетливее. И победа будет за ним.