Жуан Салес - Обманчивая слава [Глава из книги]

Солерас мне столько всего рассказал… Например, признался, что сыт по горло и железнодорожным корпусом, и интендантской службой, и турецким горохом: «Знал бы ты, сколько турецкого гороха предстоит сожрать тебе и твоим сорвиголовам…». Он, мол, хочет обратиться к командованию с просьбой отправить его на передовую, в любую роту, хоть рядовым, хоть стрелком-гранатометчиком, «только не к вашим плоскостопым».

— Надеюсь, к тебе в бригаду не определят. Чтобы я отдавал тебе честь! Ни за что. Хотя, на самом деле, какая разница. Даже неплохая идея: служить рядовым под твоим командованием!

— А позволь спросить, что ты вообще делаешь на Сьерра-Кальва?

— Просто пришел поглазеть. Отсюда прекрасно видно поле боя: и наши позиции, и вражеские; видно, как перемещаются войска, как чертят дуги снаряды восьмидесятипятимиллиметровых орудий — точь-в-точь гравюра XVIII века; а те бедолаги там, внизу, ничего толком не разбирают. Как говорится, за деревьями леса не видят, да еще головой рискуют.

— А что это ты так вырядился?

— Просто захотелось. Я часто наведываюсь в тыл, езжу на интендантском грузовике. А там — сам знаешь: нацепишь униформу поярче, опишешь в подробностях пару боев — глядишь, и за героя сойти можно. Про горох-то рассказывать не обязательно. А если еще выставишь пару банок сгущенки «Эл-Пажес»…

— Ну ты и кривляка!

Он ничего не ответил. Мы сидели, сгорбившись, в землянке, у самого очага; я зажег масляную лампу. Ее слабый свет выхватывал из темноты корявые столбы, державшие крышу из веток и утрамбованного грунта, по которой то и дело шмыгали полевки, привлеченные хлебными крошками и прочими объедками с нашего стола. Из щелей сквозило. Время от времени на голову нам сыпалась земля, сброшенная мышиными лапками; огонек лампы мигал и вздрагивал.

— Кривляка? Ну и что? — наконец произнес Солерас, отирая с губ коньяк. — Зато женщины всегда говорят, что я «не такой, как все». Откровенничают со мной; порядочным мужчиной считают. — Он пристально поглядел на меня и расхохотался неприятным квохчущим смехом. — Подумать только, моей тетушке является святая Филомена, можно сказать, собственной персоной…

— Да ты, как я вижу, совсем спятил, Жули. Что за вздор ты несешь?

— Дурак ты, дурак. Сам-то мной восхищаешься, а я вот что тебе скажу: плевал я на твое восхищение. Лучше бы нам никогда не встречаться, Льюис; неужели ты этого не понимаешь?

— Ну, сегодня-то ты сам сюда заявился.

— Да, правда… Сам заявился. Честно говоря, на то имелись веские основания; без них я бы ни за что не пришел. Так что давай искать причину. Зачем же я здесь? Чем весомей причина, тем трудней ее найти! Поверь, мы и понятия не имеем о тех мощных силах, которые нами управляют. Как знать, может, я пришел именно потому, что мне не следовало этого делать, и нам ни к чему было видеться. В детективных романах, а в последнее время это единственное, что я читаю, так как «Роландовы рога» [7] Фривольный роман «Los cuernos de Roldán», запрещенный франкистской цензурой. выучил чуть ли не наизусть, утверждают, будто убийцы, как зачарованные, непременно возвращаются на место преступления; их так и тянет туда, где лежал труп жертвы. Как знать, может, ты и есть тот самый труп, хотя сам этого не понимаешь; А я, возможно…

— Я — труп? Знаешь, я не собираюсь выслушивать всякие гадости.

— А тебя никто и не заставляет. Ты мне абсолютно ничего не должен, скорее напротив. Между нами стена, Льюис. Да, именно так — стена. Никакой ты не труп, но с тобой можно беседовать о трупах; ты вообще из тех редких людей, с которыми можно говорить совершенно откровенно. Ведь жуткие темы у нас под запретом — собственно, как и непристойные. Нельзя, и все тут! Но с тобой-то я могу обсуждать что угодно так же непринужденно, как, например, погоду. Мало кто способен так внимательно слушать и, что уж там, даже понимать. Ладно, так о чем я… Ах, да. Что ты думаешь о женщинах, которые торгуют своим телом, а точнее, сдают его в наем? По весьма сходной цене, надо сказать. Иногда даже по дешевке! Некоторые за банку сгущенки «Эл-Пажес» готовы пойти за тобой хоть на край света. Но до чего же они вялые… Такое чувство, будто лежишь с мумией. Вот просыпаешься бывало среди ночи и с ужасом думаешь: обнимать мне эту мумию до второго пришествия… Можно отрицать существование рая, можно даже посмеяться над этой божественной постановкой в исполнении любительского театра дочерей Марии [8] «Дочери Марии, Помощницы Христиан» — женская католическая конгрегация, занимающаяся активной миссионерской деятельностью. , но вот ад точно существует, тут уж никаких сомнений. И следует за нами неотвязно, точно дерьмо, прилипшее к подошве.