Владимир Сапожников - На фронте затишье

— Поедем домой. Не посчастливилось тебе, Рита.

— Что вы, старшина. Очень, очень посчастливилось.

Она засмеялась, выхватила из моих рук вожжи, гнала лошадей. «Чего нашла в этом лейтенанте глупая девчонка? — дивился я. — Черный, костлявый. Носков рядом с ним — богатырь и красавец. Она ведь с черным этим и двумя словами не обмолвилась. Дура-девчонка».

Вслух я сказал:

— А, может, он совсем не такой, как ты о нем мечтаешь? Может, он так себе, как и все, а ты вообразила бог знает что.

— Андрей Степанович, вы мне близкий человек, но вы… вы ничего не понимаете.

Ах ты, мышонок! Я ничего не понимаю, а она все поняла! Ну, помолчим. Я отнял у нее вожжи, а она, заметив, что сказала не так, замолчала.

Месяц спустя лейтенант Рогов сам появился в нашем эскадроне. Нас отвели с передовой, объявили, что будут набирать охотников в разведку боем. Поведет казаков лейтенант Рогов.

Построились, капитан представил лейтенанта. Он был в неновой командирской форме, в тяжелых яловых сапогах. Нет, ничего в нем не было особого: черен, сух, сутуловат даже.

Среди охотников была и Рита. Она стояла в конце строя, и чудилось мне, как от страха у нее трясутся колени.

Лейтенант ходил по строю, спрашивал казаков:

— Ходить без шума умеешь? Не кашляешь? А ну, покукуй кукушкой!

Тем, кто подходил, кивал подбородком, других отправлял. Подошел к Рите. Она вся затрепетала.

— Давно на фронте? — спросил он.

— Полгода, — еле слышно ответила Рита.

Он взглянул на нее тем озабоченным взглядом командира, который ищет в солдате только то качество, которое нужно для дела. Не заметил ни ее волнения, ни полыхающих глаз, соображая лишь, зачем нужна ему девчонка, какой будет от нее прок. Мне показалось, сейчас он пощупает у нее мускулы, как щупал у других казаков, или заставит проползти по-пластунски.

— Капитан, — обратился он к командиру, — как девчонка-то?

— Новикова — хороший казак, отличный санинструктор. Только оставил бы ты ее, лейтенант, тяжело ей будет.

— Рад бы оставить, но не могу. Очень может понадобиться.

Молча обошел ее сбоку, изучая, достаточно ли она крепка. Больше ничего в Рите его не интересовало. А она горячо смотрела в его озабоченные глаза и ждала, как решится ее судьба.

Закончив осмотр и задав ей несколько вопросов, лейтенант кивнул подбородком, как кивал всем остальным отобранным. Дурочка даже закрыла глаза от счастья.

Ночью, снарядив всем необходимым разведчиков, проверив НЗ, оружие, припасы, я направился в командирский блиндаж. По дороге мне попалась Рита, уже собравшаяся, в камуфлированной плащ-палатке. В блиндаже был один Рогов. Склонившись с карандашом над трехверсткой, он сверял, видимо, в последний раз маршрут. Рита заколебалась у двери.

Лейтенант поднял голову.

— А, санинструктор? Готова?

— Готова, — одними губами выговорила Рита.

— Обулась хорошо? Ноги не натрешь? Ну-ка, разуйся.

Рита сняла сапог, Рогов ощупал ее ногу в портянке.

Он сказал, что ей придется, может быть, переодетой в гражданский костюм, сходить в расположение немцев, стал говорить, как действовать ножом, если понадобится, и вдруг спросил:

Вроде я тебя видел где-то: лицо знакомое. Ты меня никогда не перевязывала?

— Нет, — ответила Рита.

Больше они ничего не сказали друг другу. За дверями послышались голоса казаков, капитан позвал Рогова. Ах, гордячка сопливая: не захотела ничего выпрашивать, не захотела выдать своего чувства. Вот тебе и тихоня!

Через час разведчики уходили. Рита шепнула мне:

— Старшина, до свиданья… Андрей Степанович, я вас очень люблю.

Она побежала, но вернулась, крепко обняла меня и поцеловала в губы. Она вся сияла от счастья. Здесь ли ты его мечтала найти, счастье свое?..

Недолго я слышал шорох ее шагов, потом маленькая фигурка растаяла в темноте.

Сколько прощаний переживешь за войну! И всегда в эти минуты сжимается сердце, хочется остановить того, кто уходит, позвать. Но военная судьба ведет каждого своей дорогой…

Разедчики вернулись через неделю. Казаки, измученные, посеревшие, еле держались на ногах. Я едва узнал их. Локтев, Моисеенко, Нечаев… Одежда висела клочьями, Рогов еще больше почернел, высох, ссутулился: нос да глаза.

Шли они гуськом, подойдя к траншее, падали на землю. Я искал Риту, ждал, что она подбежит ко мне.

— Рита где? — спрашивал я.

Капитан тоже выскочил из блиндажа, подошел к Рогову. Рогов качался от усталости. Все кидались к разведчикам: жив? жив?! А Нароков где? А Логинов?..