Николай Колбасов - Штрафники. Люди в кирасах

Взглянув на схему, командир седьмой роты Абрамов, которому дважды довелось участвовать в захвате Невского пятачка, только присвистнул:

— Ни хрена себе штучка. Сунемся и останется от нас дерьма кучка.

— Свои оценки, лейтенант, оставьте при себе, — вскинулся Гришин. — Когда подойдет время, получите боевое распоряжение на атаку. А сейчас я предварительно ознакомлю вас с общими установками и задачами рот. Предполагается, что после артподготовки наш батальон по сигналу преодолеет по льду Неву, захватит первую вражескую траншею и вслед за ней — деревню Марьино. Это наша ближайшая задача.

В центре боевых порядков батальона пойдет девятая рота лейтенанта Колобова. С левого фланга — рота лейтенанта Абрамова. Она атакует Марьино с северо-запада. Восьмая рота Дудко — на правом фланге… Вы что там шепчете, лейтенант Дудко? Перед батальоном ставится сложная и ответственная задача, поэтому требую от вас максимального внимания!

— Так с-схема что, т-товарищ старший лейтенант. Ее п-перерисовать нетрудно. А что в ней т-толку? На ней и половины того, что фрицы для нас прип-пасли, не отмечено. С-снег рыть нам носом не по б-бумаге придется.

— Визуальное знакомство с участком прорыва предусмотрено, лейтенант Дудко. Не считайте, что вы один такой умный. На берег пойдем после совещания. Там уже и НП оборудован.

— Это дельно, — согласился Абрамов. — После обеда солнце будет у нас за спиной. Меньше вероятности, что нас сшибут с этого НП. Если бы еще и пожевать чего-нибудь к тому времени, совсем было бы хорошо…

— Прекратите не относящийся к делу треп, — вконец обозлился Гришин. — Стоит кухне где-то задержаться, разговоров как о всемирном потопе. Ничего с вашими бойцами не сделается. Прикажут, и натощак на обрыв без лестниц заскочат.

— Я — что? — непонятно усмехнулся Абрамов. — Как прикажете, товарищ старший лейтенант, так и будет.

— То-то. Значит, внимание сюда. Итак, повторяю: девятая наступает на Марьино в лоб…

Солнце уже клонилось к закату, когда командиры батальона Войтова в белых маскхалатах ползком выбрались на опушку леса метрах в двухстах от пологого правого берега Невы. Устроившись в тесном окопчике за стволом могучей сосны, по очереди поднимались по прибитым к дереву ступеням на дощатую, замаскированную ветками площадку, рассматривали в бинокль передний край противника. Наносили на карты необходимые ориентиры, обнаруженные огневые точки.

Забравшись на скрипящую и прогибающуюся площадку, Колобов минут десять разглядывал в бинокль противоположный берег. Что ни говори, а маскироваться немцы научились отменно. Не то что летом сорок первого, когда почти открыто разгуливали по передовой, в волейбол за своей траншеей играли. По данным разведки, тут у них глубоко-эшелонированная система противопехотных и противотанковых укреплений, а как ни всматривайся, ничего не видно и не слышно. Зарылись в землю и сидят, как кроты, наблюдают за нашим берегом. Сколько их там? Где их огневые средства? Каковы они? Все это были вопросы, не найдя ответы на которые, трудно рассчитывать на успех. И задачу не выполнишь, и людей положишь на льду реки без пользы. Она вон здесь какая широкая! А весь противоположный берег, будто оспинами, усеян стрижиными гнездами. Попробуй издали узнай — сколько среди этих гнезд замаскированных амбразур пулеметных дзотов? А еще хуже, если немцы заминировали береговой срез под самым обрывом, выставив перед ним вдобавок еще и проволочное ограждение. Тогда не миновать беды. Так и есть, вон оно виднеется, это ограждение. Николай даже сплюнул от огорчения.

— Ну как, нагляделся? — спросил Колобова поджидавший его в окопчике Абрамов. — Пока через Неву бежать будем, они пять раз каждого на лед положат. А перед самым обрывом, заметил, еще и спираль Бруно, сволочи, растянули. Если авиация с артиллерией их там с землей не перемешает, напляшемся мы на льду, как блохи на тарелке.

— Да-a, похоже, аховы наши дела, — вздохнул Николай. — Только ведь и на других участках не лучше. А тут — самое узкое место. До волховчан километров пятнадцать, не больше. Если с двух сторон хорошенько ударить, может, и удастся прорвать колечко.

— Прорвешь… — вступил в разговор Дудко. — В с-сентябре вон т-тоже р-рвали, а п-потом в госпиталях ш-штопались.

— В сентябре у нас в роте кроме ржавых трехлинеек да по три гранаты на бойца ни хрена не было. Немецким оружием воевали… А со спиралью, что ж, придется впереди рот специальные группы посылать, чтобы проходы резали.