Нгуен Динь Тхи - Разгневанная река

— Шау, пора начинать! — тихонько сказал Бай, командир отряда из села Дам.

При этих словах волнение исчезло так же внезапно, как и появилось. Куен кивнула и, обернувшись к Динь, бросила:

— Поднять знамя!

Опершись о плечо Бая, она быстро забралась на стену кумирни. На длинном бамбуковом шесте затрепетало, заполыхало на фоне голубого неба алое полотнище с золотой звездой в центре.

Винтовочный выстрел заставил вздрогнуть и замереть всех, кто был на рынке. За ним последовал второй, такой же резкий и неожиданный. Стрелял Бай. Со стены Куен было ясно видно, как бросились на часовых возле склада ее ребята. Вот они уже лежат на земле со скрученными за спиной руками. Дюжий парень придавил к земле начальника стражи.

— Грабят! Грабят!

— В чем дело?

— Бегите, бегите, люди! Бандиты!

В толпе поднялись крики, шум, суматоха. Но тут раздались четкие голоса:

— Люди, оставайтесь на местах! Мы не грабители, мы революционные бойцы Вьетминя! Мы пришли, чтобы взломать склады с рисом!

Куен спрыгнула вниз и вошла в гущу толпы. Рядом с ней шагал Бай с винтовкой в руках, по другую сторону — со знаменем — Динь. Группа бойцов, вооруженных мечами, ножами и палками, сопровождала Куен, образуя живой коридор. Народ расступался перед ними и тут же смыкался и двигался следом.

Так прошли они через весь рынок и остановились возле складов. Здесь уже ждали бойцы, выстроившиеся широким полукольцом перед воротами склада. Куен вскочила на скамью.

— Соотечественники! — начала она.

В наступившей тишине голос ее разносился далеко, казалось, долетал даже до вершин высоких сосен.

— Мы умираем с голоду потому, что французы и японцы отобрали у нас рис! Нельзя больше сидеть сложа руки в ожидании смерти! Соотечественники, становитесь под алое знамя Вьетминя! Выходите на улицы! Разбивайте склады, останавливайте японские машины с рисом, отбирайте рис и раздавайте его людям. Бандиты должны прекратить грабеж населения. Пора им вернуться к мирному труду! В противном случае пусть не ждут пощады от Вьетминя!

Закончив свою краткую речь, Куен спрыгнула со скамьи.

— Ломай замок! — громко выкрикнул Бай.

Взмах топора — и искореженная железка упала на землю. Бойцы распахнули створки складских ворот.

Толпа замерла при виде амбара, доверху набитого мешками.

Несколько бойцов забрались наверх и сбросили первый мешок с рисом. Один из бойцов полоснул его мечом. Из распоротой мешковины золотой струей хлынули зерна.

— Рис! Рис!! О небо, сколько рису!!!

Люди, обезумевшие от радости, бросились к воротам склада.

— Назад! Не напирайте!

Какая-то женщина, всхлипывая, приговаривала:

— Ой! О-о-о! Теперь не умрем!

— Вот беда, знать бы заранее, захватила бы с собой что-нибудь!

— Беги вон к той торговке, попроси у нее корзину!

— Не напирайте! Соблюдайте порядок! Эта женщина — первая.

Бай стоял у ворот склада с винтовкой наперевес и отдавал распоряжения парням, которые насыпали рис в корзинки, кошелки, сумки и мешки.

«У нас в районе объявился Вьетминь! Они вскрыли склад на рынке Ша! Революционная армия скоро откроет все склады и раздаст рис народу!» Эта новость с быстротою молнии облетела даже самые захолустные уголки.

Куен продолжала жить в пагоде Нгай. Дочь Чыонг Конга буквально по пятам ходила за «сестрицей Шау», по нескольку раз в день она прибегала рассказать какие-нибудь новости. Бандит Туи нагло заявил: «Пусть Вьетминь только попробует прийти сюда!» Но прошло несколько дней, а его головорезы все не решались высунуть носа, только постреливали где-то для виду.

Из четырех винтовок, захваченных во время операции на рынке, Куен три передала отряду села Дам, а одну — в соседний с пагодой поселок. Она уже подумывала, не пора ли захватить склад на переправе Бинь, и посылала Динь в Даокхе разыскать Коя — хотела обсудить с ним план этой операции. На складе Бинь хранилось несколько сот центнеров риса, однако всего в километре от него был расположен пост вьетнамских регулярных войск, начальник которого был известен как ярый реакционер. «Во Вьетмине, — говорил он, — одни голодранцы, пусть только посмеют подойти, перестреляю всех до одного!» Куен понимала, что на этот раз необходимо будет мобилизовать и шахтеров с копей и крестьян из окрестных деревень, провести средь бела дня демонстрацию в несколько тысяч человек, чтобы показать силу Вьетминя реакционному отребью, а заодно и бандитам. Рассказывали, что солдаты в посту говорили между собой: будь мы у себя дома, сами пошли бы склады громить!