Иван Кононенко - Не вернуться назад...

Лариса выскочила из машины и оглянулась. Вокруг никого, темень и тишина. По-прежнему моросил дождь. Она бросилась бежать, вначале даже не подумав, куда. Бежала долго, падала, поднималась и снова бежала, пока не выдохлась. Погони не было. Тут только вспомнила, что в машине остался ее узел с вещами. Но она только махнула рукой и снова бросилась бежать. Остаток ночи просидела в каком-то заброшенном сарае на окраине Саващины, а когда стало светать, спустилась в глубокий заросший кустарником овраг.

Через три дня в Огарьский лес, где в это время находилась Лариса вместе со многими бежавшими сюда горожанами и крестьянами из близлежащих сел, пришла радостная весть — наши освободили город.

осле боев под Сталинградом армию вывели во второй эшелон фронта. Полки и дивизии получали пополнение, занимались боевой и политической подготовкой, готовились к предстоящим боям. Наш отдел тоже готовился, одновременно занимаясь своими обычными делами, которых по-прежнему было невпроворот. Да и, по существу, дела у нас что в первом, что во втором эшелоне мало чем отличались.

Однажды меня вызвал к себе полковник Кленов и попросил (он у нас не приказывал, а только просил) подключиться к Андрееву и помочь выяснить судьбу группы лейтенанта Соловьева.

Тут я хочу сделать небольшое отступление с тем, чтобы уделить несколько строк моей персоне и избежать тем самым возникновения, как говорится, дополнительных вопросов. После ранения на Невском плацдарме, так называемом Невском «пятачке», я провалялся в госпитале и батальоне выздоравливающих больше, чем ожидал. Сказалось, по-видимому, недостаточное блокадное питание и лютая первая военная зима. Но и этим не кончилось. Дали мне еще три месяца нестроевой. Когда я стал годен к строевой службе и был готов отправиться с маршевой ротой на фронт, направили меня через Ладогу на Большую землю, а там поездом до незнакомой мне до этого станции Разбойщина, что под Саратовом. Там в то время находилось Второе Киевское артучилище, которое я и окончил успешно за несколько месяцев. На фронте в то время обстановка была сложной, тяжелой, и некогда было осваивать полный курс обучения. В артиллерийском полку я прослужил тоже недолго, был переведен в штаб армии, стал работать в контрразведке и уже успел приобрести кое-какой опыт.

Я знал, что группу готовил капитан Андреев, очень опытный работник, и, хотя, казалось, все было продумано и предусмотрено, группа как ушла в тыл противника, так с тех пор никаких вестей о ней не поступало. Это, конечно, беспокоило руководство отдела и огорчало моего старшего коллегу. Но когда шли бои под Сталинградом, никакой возможности заниматься розысками группы не было.

Сейчас такая возможность представилась, и мне предстояло заняться этим делом вплотную.

Их было четверо: три парня и девушка-радистка. До войны жили они в той местности, куда направлялись для выполнения задания военного командования.

Линию фронта перешли без приключений. Сплошного фронта там не было, и это облегчало их задачу. Капитан Андреев мотался вместе с ними в тряской полуторке, направляясь в сторону фронта. Ехали по ухабистым полевым дорогам час или полтора. Затем остановили машину у редкого леска и нырнули в кустарник, полого спускавшийся к тихой лесной речке с темной зеленоватой водой. Из лозняка бесшумно выплыла лодка с молодым парнем на веслах. Капитан поочередно попрощался с каждым за руку, негромко пожелал:

— Успеха вам, ребята, и счастливого возвращения!

Отвел в сторону старшего группы лейтенанта Соловьева, указал взглядом на Галину:

— Там всякое может случиться. Будь ей за брата, девчонка ведь совсем…

Четверо вошли в лодку, и парень на веслах повел ее к другому берегу, который был уже оккупированной территорией.

Лес на той стороне давил на уши немой тишиной. Пахло сухой хвоей, терпко — прелыми листьями, пнями… Шли молча — где оврагами, где глухими зарослями кустов. Временами останавливались, Соловьев сверял направление по компасу и молча указывал рукой: вперед! Стремились подальше отойти от линии фронта, углубиться в тыл противника, где меньше вероятности открытого столкновения.

Ближе к рассвету остановились на краю опушки. За небольшим склоном разведчикам открылась деревенька в несколько изб. Прямо перед ними, с самого края, — сараюшка с потемневшими бревнами под тесовой крышей. Разведали. Сарай оказался доверху набит свежим пахучим сеном. Соловьев показал; всем туда. Молча забрались в сено, намереваясь переждать день, чтобы с наступлением темноты снова отправиться в путь.