Огненные фарватеры

— Разрешите? — обратился я к командиру катера, лейтенанту Семену Гимпельсону — Сене, как его звали на дивизионе…

Сеня в знак согласия кивнул головой, и вот я на мостике, и перед глазами весь отряд главных сил — основа боевого ядра Краснознаменного Балтийского флота. Таллин давно остался за кормой — сейчас просматриваются лишь рассыпанные по всему морю корабли и транспорты. И еще — самолеты, которые налетают на них: идет бой, и вечернее синее небо усыпано черными крестиками, но больше — белыми шапками разрывов. И возле наших судов султаны разрывов вражеских бомб… Но вот взрыв помощнее, погромче, и видно, как справа, вдали, тонет какой-то транспорт…

Сигнальщики то и дело докладывают о плавающих минах, и комендоры стреляют по этим минам из сорокапяток — мины взрываются, поднимая горы воды… Я тоже поневоле начинаю шарить глазами по легким волнам, покрывающим море, но ничего не могу разглядеть — не обучен, не тренирован.

И вдруг — грохот близкого взрыва прямо по курсу. Повернул голову — гигантский столб огня, дыма и воды закрыл эсминец «Яков Свердлов»… Но вот все это опало, и мы видим: корабль жив, он идет вперед. Сразу стало легче на душе, не только мне, всем, кто находился на мостике, — моряки, командиры даже заплясали от радости. Однако тут же еще взрыв… Мучительно долго сворачивается на правый борт полубак эсминца с носовым орудием и его расчетом… Однако две трети корабля на плаву и весь личный состав на местах — как положено по боевой тревоге. И машины работают: идет же корабль!.. И снова взрыв — теперь эсминец переворачивается, прямо на наших глазах. Мы ничем, абсолютно ничем, не можем ему помочь! Море вокруг тонущего корабля покрыто мазутом… Последнее, что мы видим, — покрытое зеленой краской днище эсминца, который уходит код воду с продолжающими вращаться винтами.

— Человек за бортом! — кричит уставное сигнальщик.

Но не один человек за бортом, их там десятки, плавающих в мазуте… Спасая команду «Якова Свердлова», мы перегибались за борт, хватали скользких от мазута моряков, вытаскивали их на палубу и сразу же протирали каждому глаза, нос, рот, уши. И как только спасенный человек приобретал возможность говорить, следовало: «Командира нашли?»

Моряков с «Якова Свердлова» разместили по всем отсекам катера. Им отдали все свое обмундирование — краснофлотцы, старшины, командир МО-112 и его помощник, мы трое. Им отдали все простыни и одеяла, какие только были на «малом охотнике». А потом их поили горячим чаем и кормили шоколадом из НЗ».

Как свидетельствует Г. Попенкер, командира затонувшего эсминца, капитана 2-го ранга Александра Матвеевича Спиридонова, подняли на борт последним.

Гибель корабля произвела тяжелое впечатление на моряков нашего базового тральщика.

— Эсминец «Яков Свердлов» погиб! — В голосе Ивана Игнатьева, дальномерщика, человека, не ведающего страха, прозвучали такие нотки, что мне становится не по себе.

— Как «Киров»? — спрашивает Ванюхин; он вновь поднялся на мостик.

— «Киров» в порядке, но что-то с «Гордым». Он идет с правого борта от флагмана…

Потом многие годы будут говорить и писать о том, что эсминец «Яков Свердлов» погиб, спасая крейсер «Киров» от торпеды, выпущенной вражеской подводной лодкой. Выскажу свое мнение: лодки врага едва ли могли атаковать эсминец, так как противник выставил на этой морской дороге слишком много мин…

Снова ударили пушки с Юминданины. Мы увидели еще один наш эсминец (это был «Сметливый»), который развернулся на обратный курс и на полном ходу поставил дымовую завесу! Корабль прикрывал собой раненый «Гордый», флагман. «Сметливый» шел по самой кромке протраленной полосы, приняв на себя огонь береговой батареи и главную опасность от мин! А за этой завесой Т-210 снимал с «Гордого» людей.

Наступала темнота. Улетели вражеские самолеты, замолчала его береговая артиллерия. Но мины-то оставались! И взрывались корабли и суда, столбы пламени висели над ними. Балтийский флот, истекая кровью, прорывался в Кронштадт.

По приказу командующего флотом в 22.30 наши корабли встали на якоря, а уже в 5.40 снялись и пошли дальше.

И снова «юнкерсы» над головой, и беспрерывный огонь пушек и пулеметов, и приторный запах пороха и взрывчатки над морем и кораблями. Теперь нашему Т-203 было определено новое место — в охранении «Кирова». Мы шли по левому борту флагмана, и все складывалось хорошо для корабля, для конвоя. Но лишь до того момента, как на мостик поднялся лейтенант Игорь Кононов.