Алик Рик - Огненные стрелы надежды

Косые лучи заходящего солнца освещали унылую степь. У самого горизонта, на фоне ярко-багряного зарева возникли едва различимые очертания двух всадников. По мере наступления темноты, фигуры незнакомцев становились всё ближе и чётче; их путь пролегал через небольшую весьма неприметную деревушку, чьё серое обличие в полной мере давало представление о тогдашней жизни русских крестьян. Их убогое существование не было парадоксом, а являлось вполне приемлемым и объяснимым явлением для начала девятнадцатого столетия.

Судя по разговору между наездниками, они не собирались останавливаться в этой глуши.

– Представляешь, как рассердится твой отец, если мы вернёмся домой только утром? – произнёс один из них – голубоглазый блондин, восседавший на огненно-рыжем скакуне.

– Думаю, он рассердится не более чем когда узнает о тайном «похищении» лошадей, – ответил другой.

Это был высокий широкоплечий брюнет, черты лица которого были присущи скорее представителю английской династии лордов, нежели внешности простого деревенского парня. К тому же манера поведения и умение изысканно держаться в седле определённо указывали на то, что в его происхождении нечисто.

История знавала немало случаев, когда незаконнорожденные дети высокопоставленных вельмож рассеивались по свету, находя приют у очага простых смертных. Однако истинное происхождение Афанасия – именно так величали брюнета – нам неизвестно, поэтому просто вернёмся к его тайному путешествию.

О друге нашего героя – Семёне, распространяться нет смысла, ибо его род пускал корни в исконно-русские земли и не представлял для окружающих особого интереса…

Тем временем всадники приблизились к деревне настолько, что могли отчётливо видеть первые неказистые избы.

– Давай-ка, прибавим ходу, – неожиданно предложил Афанасий, приподнявшись в седле, – и проскочим деревню галопом.

Его друг Семён не возражал.

Спустя минуту два великолепных жеребца, оглушая округу звонким цокотом копыт, вероломно ворвались в неприкосновенную тишину дремлющего селения. К внезапному шуму прибавился неистовый лай переполошившихся собак. Но густая тьма, плотно окутавшая селение, свела к неудаче столь смелый и отчаянный пробег юных наездников.

Буквально на окраине деревни, когда казалось, что все невзгоды и недоразумения позади, конь Афанасия зацепился копытом о камень и со всего маху рухнул посреди улицы, подняв внушительный столб пыли. Дикое ржание лошади и громкая ругань наездника стали неплохим дополнением к маленькому переполоху.

Через минуту наступила тишина. Собаки постепенно утихомирились, а на пустынной дороге остались лишь наши друзья, подавленные и озадаченные внезапной неприятностью.

Пока Семён останавливал свою лошадь и возвращался к другу, Афанасий уже поднялся из дорожной пыли и склонился над верным жеребцом. Бедное животное делало отчаянные попытки подняться на ноги, неустанно осыпая укатанный грунт судорожными ударами копыт.

– Что будем делать? – спросил Семён.

Афанасий промолчал, затем неожиданно швырнул на землю хлыст, крепко выругался и зашагал по дороге прочь из деревни.

– Афоня, ты куда? – обеспокоено крикнул ему вслед Семён, растерянно застыв между двумя скакунами.

Из ближайшего двора вышел невысокий худощавый старик. Держа фонарь на вытянутой руке, он приблизился к Семёну и поинтересовался, в чём дело. Семён лишь махнул рукой в сторону беспомощного жеребца и тяжело вздохнул.

– Ну, да, – с сочувствием крякнул старик. – Жаль скотину. А вы, хлопцы, здешние или как?

– Бердяновские мы…. Решили покататься, да вот слегка сбились с пути и не успели к вечеру вернуться домой.

– Куда ж вы теперь, на ночь глядя? До Бердянки не меньше пятидесяти вёрст будет.

– Мы надеялись до полуночи успеть, но теперь куда там, – с досадой бросил Семён.

– Ну, вот что, – сказал старик тоном, не допускающим никаких возражений. – Вертай своего друга, и входите в дом. Переночуете у меня.

Семён и не думал возражать. После случившегося он с большим удовольствием предпочитал слушать чужие советы, чем самому принимать решения.