Игорь Бондаренко - Такая долгая жизнь

Митька не раз потом вспоминал этот разговор. Зачем она все это рассказала ему? Зачем?.. Что она, как пушкинская Татьяна, «другому отдана и будет век ему верна»? Но ведь он, Митька, не признавался ей в любви, как Онегин?

«Ты не признавался ей в любви. Это верно. Но разве ты ее не любишь?.. Зачем тогда ходишь? Зачем? — спрашивал себя с пристрастием Митька. — И что может выйти из того, что ты ходишь к ней?»

Когда он не видел Асю несколько дней, ему все постылело. Он считал дни и часы до каждой встречи. И сейчас, в этот новогодний вечер, Митька шел к ней такой счастливый, что счастливее и не бывает.

Ася встретила его в зеленом шелковом платье, которое так шло к ее белокурым волосам.

— Здравствуйте, Митя. Вы принесли Блока? Ну как вам Блок? Не правда ли, его стихи очень изящны, как он сам? У меня есть его фотография, он когда-то подарил ее папе. Хотите взглянуть?

С фотокарточки на плотной картонной бумаге на Митьку глянули грустные блоковские глаза. Красивое лицо, ничего не скажешь! Митька поглядел в зеркало — куда ему до Блока: нос курносый и непокорный чуб из-под пилотки… И сам себе Митька, в кирзовых сапогах, в чуть великоватой ему стираной гимнастерке, показался мешковатым и неуклюжим.

— Я только на минутку к вам, Ася! Передать книжку и поздравить с Новым годом. — Митька действительно шел на минутку.

— Посидите со мной, Митя, если не торопитесь, — попросила Ася.

— Я никуда не спешу, — сказал Митька.

— Ну вот и хорошо. Я жду Михаила Осиповича. Он в Москве, должен сегодня приехать. А мы пока посидим с вами, я почитаю вам стихи, которые друзья прислали мне из Ленинграда. Садитесь вон туда, на диван, там вам будет удобно.

Ася раскрыла не книгу, а тетрадь и стала читать:

Неожиданно она прервала чтение и спросила:

— Нравится?

— Да.

— Эти стихи нельзя читать при ярком свете. Мы сейчас зажжем свечи на елке…

При трепетном свете тонких свечей Ася казалась Митьке еще красивее. Вдруг раздался телефонный звонок. Ася взяла трубку:

— Алло! Откуда? Москва?.. Я так ждала тебя, а ты не приехал, — сказала Ася Михаилу Осиповичу. — И я тебя поздравляю с Новым годом. Очень жаль, что ты не смог приехать. Хорошо, еще Митя заглянул ко мне, а то я совсем заскучала бы. Какой Митя? Ну, Дмитрий… ты знаешь его. Он приходит брать к нам книги. Митя, Михаил Осипович передает вам привет…

— И вы передайте ему привет.

«Что я говорю?! Нужен бригадному комиссару мой привет… Что он подумает обо мне? Мужа нет дома, а я явился поздравить его жену с Новым годом. Хорошенькая история?!»

— Митя, куда вы? — воскликнула удивленная Ася, увидев, что Митька после телефонного разговора засобирался.

— Пора мне, увольнительная кончается, — соврал Митька.

— Митя, ну это же неправда.

— Нет-нет, мне надо идти.

— Ну вот вы какой несговорчивый. Давайте хотя бы выпьем за Новый год. У меня есть бутылка Шато Икема. Вы пробовали Шато Икем?

Ася налила бокалы.

— Я желаю вам, Митя, в новом году демобилизоваться, приехать домой и встретить девушку, которую вы полюбите. Я представляю эту девушку знаете какой? В ярко-красной блузке со смоляными волосами, одним словом — кари очи…

— Почему вы думаете, Ася, что мне нравятся такие девушки? — спросил Митька.

— Вы же украинец, а украинки, насколько я знаю, — это кари очи.

— Я не украинец. Это у меня фамилия такая. У нас в Таганроге много таких фамилий, а мы — русские.

— Но все равно, Митя, я представляю вашу будущую любовь именно такой.

— Прочтите, пожалуйста, еще стихи, — попросил Митька.

Ему почему-то стал неприятен разговор о девушке, которую он якобы полюбит. Разговор этот как бы исключал то, что он любит ее, Асю.

Ася стала читать:

Митька зачарованно смотрел на Асю. Ему не важен был смысл слов, ему доставлял радость ее голос.

Митьке захотелось потрогать Асины волнистые волосы. Он этого, конечно, не сделал. Но от одной мысли у него тревожно и счастливо забилось сердце.

Ася читала медленно своим глуховатым голосом: