Николай Камбулов - Тринадцать осколков

— Вот это мне нравится. Давай, Захар, действуй.

Возвращается Шапкин под вечер. Весь облепленный грязью, он долго приводит себя в порядок. Шатров не торопит его с докладом. И только когда лейтенант выпивает кружку чаю, подполковник спрашивает:

— Удачно или нет?

— Замков прав, артиллерия есть — два орудия в лощине.

— Два? — переспрашивает Шатров и вопросительно смотрит на взводного.

— Два, — повторяет Шапкин.

— И все? — поднимается Шатров и, подойдя к амбразуре, о чем-то задумывается.

— Нет, не все, — отзывается Шапкин.

— А-а-а, значит, не все… А я-то подумал, что ты только орудия увидел. Ну, ну, рассказывай..

— Стык у них здесь. По-моему, это подходящее место для перехода линии фронта.

— Хорошо, Захар, потом мы с тобой потолкуем подробно.

Утром Шатрову сообщают, что в штаб полка прибыл представитель Ставки Мельхесов. Я его еще ни разу не видел, но из разговоров знаю, что это крутой человек и что его многие побаиваются, особенно командиры полков и дивизий. Но Шатров обрадовался этому сообщению, с желанием отправился в штаб полка.

В полдень он вновь приходит в траншею. Набив трубку табаком и словно не замечая ни меня, ни Шапкина, вслух рассуждает:

— Ничего не понимаю! Полчаса Мельхесов распекал Хижнякова и командира полка за то, что они укрепляют траншеи, назвал их оборонцами и тут же потребовал активнее готовиться к наступлению. Только он уехал — прибыл командующий. Совершенно другое потребовал: зарываться в землю и ни о чем больше не думать, пока не прояснится обстановка. Как замахнулись, какой высадили десант! И вдруг такая разноголосица. А если опоздают договориться?..

— Вы думаете, немцы скоро начнут наступление? — отзывается Шапкин, глядя на высоту, которую неделю назад захватили гитлеровцы неожиданной контратакой.

— Я, Захар, ни о чем не думаю, — будто пробуждаясь, отвечает Шатров. — Наша с тобой задача — побольше разведать у противника огневых точек, хорошенько изучить его боевые порядки, определить слабые места и быть всегда начеку. Да вот еще: найти прореху, сквозь которую ты со своими ребятами мог бы успешно проникнуть. Хотя такое место мы с тобой уже нашли.

Он вытаскивает из сумки карту и, развернув ее на коленях, что-то быстро чертит карандашом.

— Что же вы сидите, отправляйтесь к месту тренировки, — вдруг говорит Шатров. — Я остаюсь здесь.

На обратном пути встречаем Замкова. Он советует не идти прежним путем.

— Видите, как пристрелялся, — показывает на разрывы вражеских мин, дробящих землю на всем маршруте, по которому мы шли, а вернее, ползли сюда.

Шапкин с обидой в голосе бросает Замкову:

— Ладно учить, и так пройдем.

И, пригнувшись, скачками бежит, огибая опасное место. Замков успокаивает меня:

— Иди тихонько, снаряд в одно и то же место не падает. Понял?

Я догоняю Захара, когда он уже выходит из зоны огня.

— Садись, Самбуров, передохнем, — предлагает Шапкин, тяжело дыша и обмахиваясь платком.

Темнеет. Уже не видно курганов. У горизонта дрожит одинокая звезда, и ничего похожего нет на то, что вот на этой промокшей земле идет война.

Мы поднимаемся.

Всю дорогу молчим. Когда подходим к землянке, Шапкин вспоминает Шатрова:

— Ползает он теперь по переднему, вглядывается в темноту и все рассчитывает, прикидывает, Шатров-то!

Шатров велит мне разыскать Правдина. Политрук только что возвратился с наблюдательного пункта и, едва успел позавтракать, сразу же, утомленный бессонной ночью, уснул у всех на глазах, прямо за столом. Мы втроем — Егор, Чупрахин и я — снесли его в повозку, укрыли шинелью: он даже не открыл глаза. Теперь надо его поднимать, а не прошло и часа, как он уснул. В нерешительности стою перед подполковником.

— Он только лег отдохнуть… Всю ночь там был, — показываю в сторону переднего края. Шатров смотрит на часы:

— Ладно, пусть поспит… Не найдется ли у вас кружки чаю? — спрашивает подполковник, присаживаясь за стол. Сегодня я помогаю повару: должен помыть посуду, наколоть дров и бежать туда, где Шапкин занимается с разведгруппой. Быстро наполняю кружку крутым чаем, доволен тем, что политрук теперь может поспать лишних несколько минут, а может быть, мне удастся уговорить Шатрова выпить еще кружечку — тогда совсем будет хорошо: подполковник обычно пьет вприкуску, стараясь подольше растянуть удовольствие.

Но на этот раз он пьет большими глотками. «Надо подогреть, чтобы не спешил», — решаю я и ставлю чайник на угли.