Николай Камбулов - Тринадцать осколков

Рыкнул телефон. Звонил генерал Енеке.

— Хайль! — прошамкал Лемке.

— Фюрер и я гордимся вашим мужеством. Твои солдаты показывают образцы стойкости. Я убежден: там, где обороняются солдаты капитана Лемке, русские не пройдут!..

Лемке хотелось спросить: что, он уже капитан? Но говорить ему было трудно. Он, выслушав Енеке до конца, прохрипел:

— Рад стараться!

Телефонный аппарат подпрыгнул и с грохотом упал на бетонный пол. Солдат-пулеметчик отскочил от амбразуры. Шатаясь и держась за голову, он повернулся к Лемке, из-под его рук хлестала кровь, и солдат тут же рухнул, успев лишь охнуть.

Лемке подбежал к внутреннему переговорному устройству.

— В укрытие! Наводчикам остаться! — приказал Лемке и бросился к люку, чувствуя, как печет ему спину.

Мальцев сначала увидел ноги, они дрожали и покачивались, потом туловище в офицерском мундире. Он взял автомат за ствол, ударил прикладом по спине.

— Будьте любезны, не балуйте, — связывая руки Лемке, сказал Мальцев. — И не шутите, для вас наступил мертвый час. — Он, сорвав повязку, вогнал кляп в опухший и рассеченный рот офицера, приготовился принять очередного немца…

Их лежало восемь, обезоруженных и связанных, когда Дробязко высказал опасение, что если так пойдет дело, то некуда будет помещать пленных, и они задохнутся в этом мешке вместе с фрицами.

Подождали. В люк никто уже не опускался. Там, наверху, с неумолимым усилием продолжалась обработка немецких укреплений.

Мальцев наклонился к Лемке, крикнул:

— Слышишь, как наши варят?! То-то! — Он присмотрелся к офицеру и захохотал: — Ребята, а у этого типа нос чудной, с белой нашлепкой! — Он чиркнул спичкой. — Люся, посмотри, какой красавец! Загримировался, подлец!..

Люся наклонилась. Лемке округлил глаза.

— Это я ему откусила нос, — сказала Люся и сплюнула в угол. — Он Алешу убил. Он Алешу убил… — повторила она, глядя на Мальцева.

— Ты не ошибаешься?

— Через сто лет узнала бы… Преступника всегда опознают, как бы он ни менял своего лица. Это я слышала от своей бабушки…

Лемке боялся моря, он почти не сомневался в том, что могилой его будет море. А вот теперь смерть застала в собственном бункере. У него перебит позвоночник, но это не такая уж большая беда, он согласен жить и в коляске. Но вот какое дело: никто не отпугнет его смерть, даже фюрер, который обещал ему великое жизненное пространство, и он, Лемке, в мечтах не раз видел это расчудесное пространство, на котором он — повелитель, а все — его слуги… Оказывается, умирать приходится в одиночку. Оказывается, он, Лемке, подчиняясь воле фюрера, искал свою смерть… Лемке закрыл глаза, в ушах звучали слова Люси: «Через сто лет узнала бы». И ему стало до дикости обидно, что русские способны узнавать таких, как он, даже через столетия…

Когда пленных осталось уже не восемь, а семь, связанных и беспомощных, Мальцев приказал:

— Теперь, ребята, наверх… Водрузим знамя и будем драться до подхода своих…

Енеке открыл вентилятор — струя упругого воздуха ударила, в лицо, взвихрила волосы. Воздух был горяч, генерал нажал на кнопку, жужжание оборвалось, на какое-то время Енеке почувствовал прохладу, отметил мысленно, что там, на поверхности, пожалуй, духота плотнее, чем в бункере. Но это лишь показалось — вскоре спертый, нагретый воздух вновь начал беспокоить Енеке. Он решил подняться на второй этаж, оборудованный для кругового наблюдения. Амбразуры были открыты, и сквозь эти квадратные глазища проникали сквозняки, хотя и теплые, с запахом паленого, но дышать стало легче…

Перед фон Штейцем стоял все тот же русский лейтенант — девушка, с которой он, Енеке, уже дважды разговаривал, требуя от нее рассказать об организации боевых порядков советских войск, штурмующих Сапун-гору. Ему хотелось знать именно это, ибо он не допускал и мысли, что обычным, шаблонным построением войск можно так глубоко просочиться. Пал первый пояс оборонительных сооружений, командиры дивизий докладывают: противник подходит ко второму ярусу, к главной полосе укреплений. Енеке тверд в своих убеждениях — эту махину русским не одолеть, по крайней мере, здесь произойдет пауза, и он, Енеке, сделает все, чтобы восстановить разрушенные в глубине обороны укрепления, залатать трещины, образовавшиеся в крепости. И все же… О, если бы удалось вырвать у этого лейтенанта сведения о боевых порядках русских! Тогда возможна мощная контратака, враг будет опрокинут и сброшен вниз…