Николай Камбулов - Тринадцать осколков

К полудню чуть-чуть стихло. На наблюдательный пункт Кравцова из кратера взрывов приполз Амин-заде, продымленный и прокопченный, казалось, насквозь. Глаза, как два уголька, сверкнули в блиндажном полумраке:

— Товарищ подполковник, фашист понатыкал в землю бетонные шарики, в которых сидят фрицы и шаркают по нашим танкам… Сержант Мальцев велел передать: надо мелькими группами влезать на гору… мелькими-мелькими, сапсем мелькими…

Амин-заде рассказал, что они — он, ефрейтор Дробязко, Петя Мальцев и эта девушка Люся, которая, оказывается, невеста его погибшего друга Алеши, — наступая, уперлись в четырехглазое чудище-дот и что этот дот брызжет таким плотным огнем, что подступиться к нему невозможно — ни танку, ни орудию, ни солдату. Но Вася Дробязко говорит: попробуем ночью овладеть этой четырехглазой крепостью.

— Мир, это хорошо, пусть так и сделает Дробязко. Возвращайся туда и передай Мальцеву: я прошу взять дот, — сказал Кравцов. — Прошу, очень прошу.

— Будет так, товарищ командир. Зачем просить, мы сделаем, как ты прикажешь. Приказ я поняль.

И он, наполнив флягу водой, пополз на гору, покрытую огненным кипением разрывов…

Ночью перестраивали боевые порядки. Не спали — работали до седьмого пота.

Утром небо вновь неистощимо сыпало на гору снаряды и бомбы. И обугленная земля опять превратилась в упавшее на землю солнце…

Потом огненный вал, вздрогнув, пополз кверху, обнажая позиции немцев.

Кравцов подал сигнал для повторной атаки. От окопов потянулись молчаливые ручейки людей. Их было так много и они так быстро бежали, что за каких-то полчаса, изрезав местность, достигли кромки кипящего котла.

К вечеру полк продвинулся на триста метров.

Кравцов распорядился выдвинуть наблюдательный пункт ближе к штурмовым группам. Он уже собрался покинуть удобную для наблюдения высотку, как в блиндаж вошел Акимов. Левая рука его была забинтована, поддерживалась повязкой.

— Первый прыжок сделан, — сказал Акимов. Он осмотрел блиндаж, прильнул к амбразуре. — Отличный обзор! — И, повернувшись к Кравцову, поинтересовался: — Не вернулась?

— Нет, товарищ Акимов, — поняв, о ком спрашивает, ответил Кравцов и доложил, что он решил выдвинуть наблюдательный пункт вперед, ближе к передовым штурмовым группам.

— Хорошо, — сказал Акимов. — А этот блиндаж я займу со своими товарищами. — Он взял Кравцова под руку, и они поднялись наверх.

— Соседи твои, Кравцов, отстали. Ты их подтяни, а средство для этого одно — новый рывок вперед. Кашеваров гордится мужеством, твоих солдат. Он сейчас сюда прибудет. Как только развернут средства связи, мы передадим в Москву имена героев штурма. До встречи, Андрей Петрович.

Полк продвинулся на триста метров, Дробязко со своими ребятами — на сто тридцать. Внизу догорали подбитые танки, штурмовые орудия, стонали раненые. Их подбирали санитары, волокли на своих спинах по горячей земле на полковой пункт медицинской помощи.

Из темноты выплыл Амин-заде, подполз и замер возле Дробязко.

— Аминь, что сказал командир полка? — тихо спросил ефрейтор.

— Очень просил дот убрать с пути полка.

Справа, слева и впереди мельтешили курганчики. Сверху неслись крики: «Безумцы, капут вам тут! Расшибете головы о нашу крепость».

Петя Мальцев возмутился:

— Сволочи! Ругаться как следует не умеют.

Дробязко сказал:

— Ладно, уберем. Ты устал, Амин-заде? Поспи.

— Мало-мало устал. — Он протянул руку ефрейтору. — Перевяжи, Вася, пониже локтя укусил осколок. Но кость целая, сапсем не больно.

Дробязко приказал Люсе перевязать рану Амин-заде, сам начал прилаживать к древку пробитое пулями и осколками красное полотнище. Серая глыба монолита нависла над их головами, защищая от выстрелов и катящихся сверху камней. Камни, ударяясь, высекали искры. Пахло горелым. Камни еще долго катились книзу, шурша и будоража на миг прикорнувшую в ночи тишину.

— Эй, рус, отступай, в плен брайт тебя утром будем. — Это совсем рядом, где-то вверху. Мальцев задрал голову:

— Наваждение, будто он у меня на плечах сидит.

Люся хихикнула:

— Испугался…

— Не больно пугливый, сам могу кого угодно до смерти напугать, — обидчиво сказал Мальцев.

— В двух-трех метрах большой порожек, на нем они сидят… в своих норах. Одолеем это гнездовье — там полегче будет, — сказала Люся как человек, хорошо знающий местность. — Тут я была и дот этот знаю…

Амин-заде поднял автомат, потряс им над головой: