Тоне Светина - Волчата

— Если мы уйдем с позиции, нас посчитают дезертирами. Это позор, — еле слышно проговорил Боро.

— Какой позор?! — рассердился дед. — Был бы позор, если бы мы тебя не спасли. Неужели ты этого не понимаешь?..

— Дед, вечером начнется новое наступление. Может, и мы попробуем? А если мы в лесу укроемся, то фрицы могут прорваться сюда и всех перебьют.

— Послушай, Боро, нам тебя не донести, а сам ты идти не сможешь. Кто тебя понесет?

— Будь по-твоему. Я и правда совсем ослаб. Решай ты!..

— Ну так вот. Надо поскорее укрыться в пещере, мне Михайло ее показал. Там нас сам черт не найдет. Только бы не опоздать.

Они плелись долго, отдыхая через каждые сто шагов. Стояла поздняя весна, и в лесу было прохладно. До пещеры они добрались еще до наступления темноты.

Спрятавшись за куст, Джуро заухал по-совиному. Очень скоро они услышали в ответ такой же звук, затем в кустах тихонько заскулила собака, ветки зашевелились, и перед ними появился Михайло.

— Ну что, Джуро, нашел-таки внука?!

— Вот он, смотри…

— Здравствуй, Боро. Ты ранен? И ты здесь, Дара! — воскликнул Михайло, увидев девушку-санитарку.

— Плохи наши дела, дядя Михайло, да уж как-нибудь выдюжим, — сказал Боро. — Вот если бы не ранение, был бы я сейчас в строю, а так…

— Ну ничего, выздоровеешь — и снова в бой. А ты как, Остоя?

— Никого у меня больше нет, один брат остался, и тот с батальоном уже далеко вперед ушел…

Ночи они дожидались перед входом в укрытие, стараясь определить по звукам выстрелов, где идет бой. В лесу стемнело, во мраке вспыхивали отблески далеких и близких взрывов. Вскоре Михайло привел группу раненых. Среди них Остоя узнал рабочего с лесопильни, мужа их школьной учительницы. Его вела под руку дочка Боса, которая училась вместе с ребятами в одном классе. Она была бледна, глаза ее смотрели испуганно и печально. Девочка с участием взглянула на Остою, сразу поняв, что у него что-то случилось, раз он оказался один среди взрослых. Мальчик поделился с ней своим горем, а она рассказала ему о том, что потеряла мать и сестру.

Михайло велел устраиваться на ночлег прямо здесь, в лесу, а в пещеры забираться, только если гитлеровцы прорвут оборону и станут прочесывать лес. Никто его ни о чем не спрашивал, но и не возражал.

Дети молча жались друг к другу, дрожа от холода, раненые тихо стонали. Старики, усевшись в кружок, гадали, что произойдет нынешней ночью и как им быть дальше.

Лесник принес из укрытия скромный ужин: каждому по три вареных картофелины. Их сразу же с аппетитом съели.

Ночью действительно началось новое наступление. Снаряды рвались со всех сторон. Старики решили, что, видно, часть отряда, пробившаяся из окружения, вернулась обратно и теперь пытается помочь оставшимся. Стрельба то усиливалась, то затихала, пока первый рассветный луч не рассеял тьму над горными вершинами. Постепенно все стихло.

— Наши пробились! Я уверен! — с облегчением сказал лесник и, помолчав немного, добавил: — Кончился бой за Козару! Мы победили! Не удалось фашистам уничтожить наш отряд, не удастся погасить и нашу борьбу на Козаре. Уж мы-то здесь как-нибудь перебьемся, главное, что армия наша спасена!..

— Конечно, так и вышло, как я говорил: партизаны ушли, а мы остались, — проворчал Джуро. — Завтра гитлеровцы прочешут лес — и конец нам всем. Что ж, остается только надеяться на судьбу.

На следующий день Михайло решил, что вся его группа должна укрыться в пещере. Миновав узкую расщелину между скалами, раненые спустились по тропинке вниз и очутились перед входом в пещеру. Путь в нее освещали карманными фонариками. Шли долго, но, к счастью, теперь можно было не спешить. Оставалась одна надежда, что здесь, в этом подземелье, раненых не найдут, а если и найдут, то не так-то просто будет с ними расправиться. Живыми они не сдадутся. Пещера эта была не просто укрытием — в ней хранились гранаты, оружие и запасы продовольствия.

Михайло отправился посмотреть, как устроились раненые, и велел Джуро раздать людям сухари, сыр и воду. Дед разделил еду на десять равных частей, а Боса и Остоя раздали ее раненым. Люди грызли сухари, пили воду из фляжек и ели сыр, чувствуя, как постепенно к ним возвращаются силы. Есть старались помедленнее, чтобы растянуть удовольствие и чем-то занять себя.

В пещере было холодно и сыро. Одежда становилась волглой, липла к телу. С потолка монотонно падали капли. На одном из ящиков горела маленькая свечка, и на стенах пещеры плясали причудливые тени.