Сергей Зверев: Сталинградский калибр

Замполит продолжал говорить, на каждое свое слово он отмахивал рукой так, будто гвозди вколачивал. Лица танкистов стали хмурыми, у Сайдакова заиграли желваки на скулах. А Краснощеков все вещал о дисциплине, о трусах, из-за которых Красная Армия докатилась до Волги. Алексей хотел было прервать своего замполита, ведь в его роте трусов не было. Все танкисты дрались насмерть, не щадя своей жизни. И то, что говорил Краснощеков, звучало как унизительное оскорбление. Но и оборвать своего заместителя по политической части Соколов не мог. Краснощеков не скрывал того, что считает командира роты недостаточно политически грамотным, допускающим ошибочные высказывания. Возможно, где-то в недрах политического отдела корпуса лежали его рапорты на своего командира.

Нельзя было идти напролом, в этом вопросе нужна была гибкость, и это Алексей понимал хорошо. Понимал он и то, что лейтенант Краснощеков не был карьеристом, не выслуживался перед своим начальством. Он был горячо убежден в том, что говорил. Замполит верил, что его работа, именно вот такая, важна для армии, важна для победы.

– Каждый из нас, – Соколов резко прервал речь замполита, – знает об озабоченности товарища Сталина, знает, сколько сил он тратит во имя победы. Его гением, его волей страна победит! И мы все, как один, будем сражаться за товарища Сталина, за свою Родину, за свой народ и не отступим ни на шаг. Умрем, но не отступим! Верно товарищи?

– Верно, – облегченно закивали головами взводные. – Мы еще погоним фашиста, так погоним, что только пятки засверкают!

– А сейчас, товарищи, прошу всех по своим взводам. – Соколов поднял руку и посмотрел на наручные часы. – Завтра в десять ноль-ноль прошу доложить полную готовность к бою. С этой минуты требую срочных докладов, если что-то будет мешать полной готовности. Чем раньше доложите, тем быстрее решим проблему.

Командиры, заправляя на ходу карты в планшеты, двинулись к выходу, где у двери на гвоздях висели их полушубки. Переговаривались вполголоса, в основном радуясь тому, что снова в бой, что наконец Красная Армия сдвинется с места. Замполит подошел к Соколову и оперся кулаками о стол, заглядывая Алексею в глаза.

– Зря ты не дал мне договорить, командир! – сказал он с упреком. – Танкистам перед боем, перед серьезным рейдом нужно сильное слово. Нужно поднимать энтузиазм личного состава и командиров. Их нужно вести в бой не просто на врага, а еще и под знаменем светлого будущего, которое мы несем всему миру. Ты это понимаешь?

– Конечно, Михаил! – заверил Соколов. – Я просто решил, что ты уже закончил говорить, и решил поддержать тебя словом командира. Говорил ты хорошо, правильно. Ты сейчас пойдешь по взводам, поговоришь с коммунистами?

Это был хитрый ход. Алексею хотелось отправить замполита заниматься его делами, а самому остаться одному, подумать о предстоящем рейде. А потом еще нужно сходить к своему экипажу и отдать письма. В штабе батальона почтальон передал письма Бочкину и Омаеву. Ребятам надо прочитать, что пишут родные, успеть ответить до того, как они пойдут в бой.

– Да, я попозже отправлюсь по экипажам, – одобрительно кивнул замполит. – А сейчас я хотел бы тебе представить военкора из «Сталинградской правды». Он прибыл только сегодня, но без тебя я его никуда не пускал. Сидел в столовой, очерк писал.

– Военкор? – Алексей пожал плечами. – Ну, зови своего журналиста. И скажи там дежурному, чтобы чаю нам принес, что ли! Гость все-таки.

Соколов углубился в изучение карты предстоящих боевых действий. После совещания он хорошо представлял, как планировалось провести этот рейд. Но еще лучше лейтенант знал, что планы часто нарушаются из-за факторов, которые до последнего останутся неизвестными. Особенно это касается таких операций, как «разведка боем». Когда нет данных о силах противника в полосе предстоящего наступления, когда есть угроза наступления врага на твоем участке и надо ввести фашистов в заблуждение относительно планов командования Красной Армии, тогда и применяется этот способ разведки. Враг проявит себя полностью, раскроет свои возможности и силы тем ярче и полнее, чем сильнее и правдоподобнее будет наноситься удар. И сейчас будет задействован весь корпус.

Алексей был переведен в 24-й танковый корпус сразу после боев за Воронеж. Он знал, что генерал Баданов принял войска в апреле после тяжелых боев под Харьковом, когда корпус потерял две трети личного состава и техники. Части вывели на переформирование. И сейчас корпус находился в составе резерва Верховного Главнокомандующего. У Баданова были три танковые бригады: 4-я гвардейская танковая, 54-я танковая, 130-я танковая, а также 24-я мотострелковая бригада, 658-й зенитно-артиллерийский полк и 413-й отдельный гвардейский минометный дивизион. Рейд задумывался сложным по своим задачам и глубине проникновения на территорию, занятую фашистами. На сегодняшний день, как было известно Соколову, в корпусе укомплектованность танками составляла 90 %, личным составом – 70 %, автотранспортом – 50 %. Всего в его составе насчитывалось более 91 танка Т-34 и Т-70.