Елена Семёнова - Русский Жребий

Оказавшись на улице, при свете дня Агния искоса вглядывалась в казавшееся невозмутимым лицо Сергея. Годы коснулись его меньше, чем её. Та же лёгкость, оточенность, изящество во всём: движениях, чертах лица, речи… Те же ясные, спокойные глаза. Вот, разве что бороду отпустил, а волосы наоборот остриг по-военному коротко. И форма полевая очень идёт ему. Хотя она идёт, пожалуй, любому мужчине. Интересно, как прошли для него эти годы? Во всяком случае, не так безмятежно как для неё — под римским солнцем, в достатке и благополучии. А вот надо же: он и теперь бодр и уверен в себе, не идёт, а летит вперёд, поблёскивает глазами зеленоватыми — здесь его место, его стихия; а она — словно выпотрошена вся, обесточена. Какой-то она показалась ему? Впрочем, он и не смотрит на неё, лишь под ноги, на дорогу, словно нарочно.

И всё-таки не может, не может быть, чтобы такая встреча была игрой случая. И так хотелось собственным словам наперекор, не откладывая и не разыгрывая безразличия, поговорить по душам, объяснить всё, попросить прощения… А, впрочем, нашла время! Кругом люди гибнут, а у неё Бог знает, что на уме. Нет уж, никаких объяснений. Она обещала не доставлять ему забот и не доставит. А если есть какой-то смысл в их встрече, то уж как-нибудь проявится он. Нужно лишь скрепить сердце и просто делать то, что собиралась, что должна, ради чего приехала сюда. А там судьба рассудит…

Что без сомнения умел Сергей в жизни, так это отсекать — собственные чувства, дела, людей — всё, что в тот или иной момент могло помешать делу, которое он видел для себя главным. Так и Альку отсёк когда-то… Да, в общем, она и сама в этом умении не уступала ему. Может, оттого и не смогли ужиться друг с другом, что слишком похожи были, как два магнита с одним полюсом: сколько ни своди их вместе — всё одно не соединятся.

Они встретились, когда Сергей только-только начинал службу, имея за плечами опыт участия в локальных конфликтах на территории бывшего СССР в качестве добровольца, а Алька училась во ВГИКе. Перспективы обоим не казались радужными: «на руинах нищей страны» не уцелело ничего — ни армии, ни кинематографа. Но отчего-то оба были убеждены в том, что им удастся воплотить свои мечты, а, если и не удастся, то всё равно нужно идти выбранными стезями, потому что в иных нет смысла.

Она была другой в ту весеннюю пору. Тонкая, хрупкая, нежная — почему-то её сразу хотелось защитить… Отчего? Да Бог знает, от чего… От всего мира этого с его злобой и ложью. Она играла на фортепиано и прекрасно пела, знала на память фильмы, пьесы, стихи… Памятью и Сергей не обижен был, оттого и повелась их игра в цитаты, так полюбившаяся Альке. Она училась на режиссёра, но талант её был много шире: чувство слова, звука, врождённый артистизм… В ней всего было с избытком, и оттого она сетовала, что, имея многочисленные таланты, не может воплотиться в одном — главном.

Сергею она казалась ребёнком, барышней, слетевшей со страниц русской классической литературы, и это очаровывало, в этом был идеал женственности, чистоты, красоты внутренней и внешней в его понимании.

Увы, ничего нет безнадёжнее, чем, создав в своём воображении некий идеал, попытаться уложить в это прокрустово ложе живого человека… Уже вскоре после свадьбы Сергей понял, что его «барышня» не так уж беззащитна и мягка. У неё, как оказалось, тоже были вполне чёткие представления о жизни и своём месте в ней, о том, что она должна делать, а чего нет. И тут тоже сходство характеров сказалось: упорство и упрямство обоих не знало компромиссов.

Сергей мотался по командировкам, а Алька раздражалась от постоянной вынужденности ждать мужа, не имея от него вестей. Когда же он возвращался, на съёмки уезжала она… Или в лучшем случае, сутками «зависала на монтаже». Это в свою очередь выводила из себя Сергея. Так начались первые ссоры…

Удивительно, но за время совместной жизни единственным, из-за чего они не поссорились, был быт. Оба питали к нему аскетическое равнодушие, а потому не смущались ни месяцами не горящими лампами, ни пустым холодильником, ни прочими «мелочами жизни».

Алька, впрочем, готова была изменить свою жизнь, отказаться от своего дела. Но только при условии разделить хоть отчасти дело мужа, быть с ним. Она, действительно, любила его и готова была к любым трудностям и лишениями — лишь бы рядом, вместе. Но такое расклад менее всего входил в планы Сергея, ломал все его представления о жизни. Служба и дом — две разные вещи, которые не должны пересекаться. Он даже говорить о работе дома не любил. А Алька его закрытости не понимала. Не понимала, что он просто не хочет, чтобы её касалась вся та грязь, жестокость, с которой приходится иметь дело ему, что он просто хочет уберечь её от всего этого. Не понимала и обижалась, думая, что он не доверяет ей, не любит. И сама всё меньше рассказывала о своих киношных делах. Так возникала отчуждённость…