Елена Семёнова - Русский Жребий

— Агния Сергевна… — медленно повторил негромкий, спокойный голос. — Рад познакомиться с вами и, надеюсь, смогу быть вам полезен. Тарусевич, вас там разыскивают ваши друзья Дениро и Каркуша. Вы можете быть свободны, а госпоже Калитиной я сам покажу всё, что её ещё интересует.

— Вы тоже, что ли, знакомы? — удивился Олег.

— Ефрейтор, соблюдайте субординацию.

— Слушаюсь!

— На выход шагом марш.

Ополченец поспешно удалился, несколько раз любопытно оглянувшись. Сергей медленно подошёл к фортепиано и, облокотившись о него, внимательно посмотрел на Агнию:

— «На дороге, здесь, богиня грёз, мечта феерий… Иль это сон?» — в голосе звучало с трудом сдерживаемое раздражение.

— «Мила мне лесть. Да, это я…»

Сергей ударил ладонью по крышке фортепиано, отчего инструмент жалобно скрипнул, спросил усталым тоном после непродолжительной паузы:

— Можно поинтересоваться, зачем ты приехала?

— Я приехала, чтобы помочь… Я не знала, что встречу здесь тебя…

— А если бы знала, не приехала бы помогать? — Сергей усмехнулся, затеребил ус, что всегда являлось верной приметой его раздражения.

— Послушай, мне не кажется, что сейчас подходящее время и место для выяснения отношений.

— Выяснения отношений? Бог с вами, Агния Сергевна. Для того, чтобы выяснять отношения, их надо иметь, а мы с вами, слава Богу, люди посторонние.

— Так уж и слава Богу? — Агния, наконец, поднялась. — Может быть, и так… Только ты сам всегда говорил, что в природе не бывает случайностей. И если судьба нас здесь свела, то в этом есть какой-то смысл.

— Ты давно переквалифицировалась из кинематографистов в журналисты?

— Дня три назад.

— Всего-навсего?

— Серёж, зачем этот тон? Если между нами, как ты сказал, ничего нет, то давай говорить, как посторонние люди.

— Что ж, можно попробовать.

— Я привезла в город гуманитарную помощь. Одним из моих попутчиков был журналист Валерий Курамшин, и он предложил мне работать вместе. Всё-таки что такое камера мне объяснять не надо. Я согласилась.

— И надолго к нам приехала ваша съёмочная бригада?

— Насчёт Валеры не знаю, а я насовсем.

— Насовсем?

— Да. Того, что я успела сегодня увидеть, мне достало, чтобы понять, что моё место здесь.

— А я думал твоё место в Италии?

— Оно никогда не было моим. Я лишь занимала чужое…

— Допустим. Но что ты собираешься делать здесь? Здесь война, ты это понимаешь?

— Если бы не понимала, не приехала бы.

— И что ты собираешься делать на войне? Ты же ничего не умеешь! Не то, что медицинскую помощь оказать, но — элементарную похлёбку сварить! Извини, Аля, но, как говорилось в известном фильме «без такой подмоги мы перешибли б Бонапарту ноги»!

— «А если ум, сердце, силы, нервы — всё просит за тебя, страна, мать-Родина, отдать всё без остатка»?

— «От глупостей штабных довольно вянут уши!»

— Я смотрю, моей любимой игры ты не забыл…

— Да уж, приклеились твои цитаты, — вновь усмехнулся смягчившийся Сергей. — Но «в игру я эту не играю больше». Ты всерьёз считаешь, что сможешь быть полезна в этом аду?

— По крайней мере, я должна попробовать. Обещаю, что хлопот тебе со мной не будет. К тому же пока Курамшин здесь, я буду работать с ним.

— Курамшин — человек серьёзный, — сказал Сергей. — Вероятно, один из лучших военных журналистов. И, что совсем редкость, честный. Я рад, что он приехал к нам. По крайней мере, напишет всё, как есть. Что ж, Агния Сергевна, пойдёмте. Если не начнётся обстрела, то я покажу вам наш лазарет, где особенно не достаёт рабочих рук. Впрочем, полагаю, что часов до девяти вечера время у нас есть.

— Почему до девяти?

— Укры — товарищи пунктуальные. В девять часов они начинают пальбу практически всегда. Видимо, желают нам таким образом спокойной ночи.

Агния послушно последовало за Сергеем. В висках лихорадочно стучало. Этой встречи не ждала она, не могла себе даже вообразить, и никак не могла понять теперь, что же делать дальше? Изображать, что и впрямь — посторонние? А, если разобраться, разве не так? Столько лет прошло… Но с другой стороны то, как он говорил, как смотрел на неё — не об обратном ли свидетельствует? Ведь он ничего не забыл, как и она… Или же только обиду, предательство не забыл? Если так, то, может, и впрямь лучше уехать? Хотя бы в город. Там тоже руки нужны. Но ведь обещала помогать Курамшину — куда ж теперь бежать? Что ж, пусть от него пока и зависит всё. Куда он поедет, туда и она, а там всё прояснится.