Вильям Гиллер - Два долгих дня

— Я им предлагала несколько раз сделать привал, передохнуть, развести костер, — сказала медицинская сестра, стряхивая снег со своей шапки. — Твердят одно: вперед и вперед. Оно и понятно, скорее бы добраться, поесть горячего и залечь спать.

— Ничего, товарищ генерал, — бойко проговорил очкарик. — Не такое выдюжили. — Губы его расползлись в улыбке, перерезав узкое лицо и обнажив длинные зубы. — Нам что? Повезло. Ноги, голова, живот целы, а рука заживет, как у собаки. Счастливо отделались.

— Не голодные?..

— Никак нет! Дали каждому сухой паек на дорогу.

— Курево?

— Не обижают, — ответил солдат с озорной улыбкой.

— Горит? — участливо спросил генерал, показывая на его раненую руку.

Юноша ответил, что у него осколком повреждены сухожилия двух пальцев.

— Обещают через месяц-полтора вернуть обратно в оркестр. Как-никак, я первая труба… — закончил он не совсем уверенно.

Адъютант генерала прыснул в кулак.

— Забракуют, заберу к себе писарем. Не тужи, трубач, — заметил генерал. — Хорошо?

Очкарик смущенно улыбнулся, поправил ушанку.

— Хоронить никак не могу привыкнуть. — И объяснил, что генерал и без него хорошо знал: после боя оркестровая команда хоронила убитых музыкантов на поле боя.

Генерал помолчал, потом спросил:

— Сколько километров отсюда до сортировочного госпиталя?

— Около девяти, — ответила медицинская сестра.

— Ну, счастливо! Поспешайте! Пока! — Пожал руку юноше и медицинской сестре, с силой захлопнул дверцу «виллиса» и закрыл глаза.

Зная, что начальство не располагает резервными госпиталями, Верба время от времени допускал увеличение численного состава команды выздоравливающих (КВ) в три — пять раз. Выздоравливающие солдаты служили в госпитале нештатными санитарами: разгружали транспорт с ранеными, переносили раненых из приемно-сортировочных отделений в хирургические, эвакуационные, загружали санитарные поезда для отправки в глубокий тыл страны, подносили раненых в операционные, перевязочные, топили печи, кормили, подносили судна и «утки»…

А между тем… при обнаружении в тыловых подразделениях здоровых солдат виновных расстреливать (предавать немедля трибуналу) — так заканчивался краткий приказ по действующей армии.

И потому, когда Вербе стало известно, что идет чистка тыловых подразделений — госпиталей, продскладов, ремонтных мастерских, полевых хлебопекарен — и что к ним вот-вот нагрянет с этой целью член Военного совета, Нил Федорович решил сейчас сам провести такую чистку и приказал построить всех выздоравливающих (КВ), предупредив их о грозных последствиях непослушания. Во дворе госпиталя выстроилась внушительная колонна. Медленно шагая вдоль рядов, Верба внимательно всматривался в них, в их лица. Раненые? Но почему нет самодельных костылей, палок, не видны бинты на руках, голове? Чистенькие. У всех шапки-ушанки, вещевые мешки за плечами, теплые рукавицы, валенки, сапоги, притороченные каски.

— Командира КВ ко мне, — громко крикнул он.

— Слушаюсь, товарищ военврач первого ранга, — воскликнул подбежавший фельдшер.

— Что за люди? Им что — другого места не нашли, как болтаться возле госпиталя?

— Вся КВ построена, согласно вашему приказанию.

— Почему так много?

— Набралось…

— Сколько? — уже взволнованно спросил Верба, вытирая внезапно вспотевший лоб.

Фельдшер назвал цифру, от которой Нил Федорович оцепенел. Начальники отделений и служб, пользуясь его попустительством, оставляли легкораненых в десять раз больше, чем положено по штатному расписанию. Анатолий болтал, что все в порядке, выздоровевшие своевременно отправляются в запасной полк. Ну, держись! То-то начальник эвакуационного отделения давно не приходила к нему подписывать списки.

Не теряя времени, Верба вскочил в свою «эмочку» и помчался в запасной полк.

Разговор с командиром полка был недолгим. Они знали друг друга с жаркого сентября сорок первого года. Выяснилось, что не один Верба решил расчистить свои «тылы».

— Буду отправлять небольшими партиями на «передок», — сказал комполка. — А туда ни одна комиссия не приедет. Там убивают. С бумажками, всякими входящими, исходящими, я как-нибудь управлюсь…

Когда Нил Федорович вернулся, было уже темно. От тряской дороги, волнения ему хотелось спать. Убедившись, что все выздоровевшие отправлены в запасной полк, он хотел прилечь хотя бы на несколько минут, но тут-то и увидел подъезжающий к госпиталю «виллис»…