Михаил Аношкин - Уральский парень

— Шакал ты, Шишкин. Жалею, что подали тебе руку.

— Зачем так грубо? — усмехнулся Шишкин. — Не надо на меня сердиться.

— Кхе, — крякнул недовольный Макаркин. — Чего ты с ним шашни разводишь?

— Не твое дело! — окрысился Шишкин. — Помалкивай! Так вот: давай говорить по-деловому. Ты человек и я человек. Оба мы хотим жить. Верно?

Балашов не ответил.

— Жизнь дается один раз, и надо выжать из нее все до последней капли. Ты еще молод. Жить да жить тебе. Дома ждет тебя чернобровая. За такую девку мир отдать не жалко, от золотых гор отказаться можно. Верно? И я сохраню тебе жизнь: долг платежом красен. Я у тебя в долгу, и сегодня наступил срок платежа. Но одно условие. У нас с Макаркиным дела, да и смысла нет возвращаться к Терентьеву. Слышал я краем уха: есть пакет от командования. Скажи, о чем там. И все. Самая ерунда. Зато жизнь тебе гарантирую. Согласишься — иди на все четыре стороны. Тебе выигрыши мне: не с пустыми руками вернусь к своим. Ну? Подходящее условие, Балашов?

— Нет, — упрямо мотнул головой старшина.

— Подумай, приятель, я ж немного требую от тебя, самые пустяки. Жизнь дороже.

— Нет.

— Давай кончать эту лавочку, — заторопился Макаркин. — Оставь его мне, и мы быстро с ним дотолкуемся.

— Отвяжись! — нахмурился Шишкин. — Не твоего ума дело. Мелко плаваешь.

Макаркин пробурчал что-то. А Шишкин, затоптав цигарку, продолжал:

— Убивать тебя не станем, Балашов. Своему слову я хозяин. Но сдам я тебя немцам. Они медаль мне за это дадут. Понял? Будут рады, можешь мне поверить. И, прежде чем ты испустишь дух, они повытягивают из тебя все жилы. Ну, как?

— Нет! — оказал Балашов и, помолчав, добавил: — Будете вы с Макаркиным на одной осине болтаться. В этом ты мне, Шишкин, можешь поверить.

Шишкин не спеша достал финку, обрезал на ногах старшины путы. Макаркин ткнул пленника дулом винтовки в спину:

— Двигай! Быстрей!

И они повели Балашова. Прошли самое большое километра два, когда на конвоиров налетели разведчики Миронова, с которыми был Остапенко и еще несколько партизан. Шишкин не растерялся, выхватил финку и всадил ее в спину Балашова. Старшина, протяжно охнув, повалился на землю. Отстреливаясь, Шишкин кинулся бежать. Макаркина партизанская пуля настигла на опушке соснового бора. Перебежчик неестественно вытянулся, схватился за бок, потоптался, повернувшись лицом к партизанам, и рухнул замертво на кучу хвороста.

Шишкин успел скрыться.

…Первой, кого увидел Балашов, когда очнулся, была Люся. Она сидела возле него в белом халате, синеглазая и скорбная. Неужели бред? Сейчас девушка исчезнет, как привидение, и на ее месте окажется Галя или Остапенко. Но Люся не исчезла. Она обрадовалась, приложила руки к своей груди, словно старалась удержать сердце, и глядела на больного во все глаза. И лишь теперь Балашов с удивлением заметил, что над головой у него не зеленое перекрытие шалаша, а белый потолок, и лежит он не на папоротниковой подстилке, а на самой настоящей койке. А вон и окно. Оно слезится. Старшина старался понять, почему же оно слезится, и, наконец, догадался: идет дождь. Куда же он попал? Где его боевые товарищи? Почему здесь Люся? Хотел встать, и сознание снова затуманилось, снова бездна беспамятства.

Вторично пришел в себя под вечер. Возле его койки, кроме Люси, находились еще две женщины. Пожилая, с бровями, сросшимися на переносице, и с темным пушком над верхней губой, держала его руку, считала пульс. Когда старшина открыл глаза, женщина улыбнулась.

— Как вы себя чувствуете?

— Где я? — прохрипел Балашов и ощутил нестерпимое колотье в боку.

— В госпитале.

Балашов устало смежил веки. Силился сообразить, как он сюда попал, но в памяти зиял какой-то провал. Память добросовестно доводила его до той грани, когда он шагал под конвоем Макаркина и Шишкина. Запечатлелись еще выстрелы. А что было дальше, не помнил. Лишь спустя длительное время узнал, что произошло…

Остапенко заметил, как метнулся за кем-то командир. Хотел было последовать за ним, но невдалеке рванула первая бомба. Одна за другой они рвались поодаль от лагеря. Осколки долетали до ближних шалашей, сбивали хвою и ветки. Видимо, Макаркин второпях направил ракету немного в сторону от цели. Едва бомбежка кончилась, Остапенко побежал искать старшину, прихватив с собой трех партизан. Встретился с командиром разведчиков. Узнав, что Балашов исчез, погнавшись за ракетчиком, Миронов поднял своих бойцов. Долго прочесывали лес. Потеряли уже всякую надежду и вдруг… наткнулись на Балашова, которого конвоировали предатели.