Мицос Александропулос: Ночи и рассветы

Кругом поднимались темные стены. Немного в стороне от лестнички, спускавшейся в подвал Андрикоса, виднелась железная винтовая лестница, прижавшаяся к стене; конец ее исчезал в темноте. Космас присел на ступеньку.

Он чувствовал, как ночной холод пробирает его до самых костей, но возвращаться в подвал не хотелось. Он закутался поплотней и попробовал собраться с мыслями.

Всякий раз, когда в его памяти вставал Аргирис, Космас вспоминал его улыбку. Умные глаза Аргириса были окружены лучиками морщинок, отчего он всегда казался веселым. Однако среди друзей Космаса не было ни одного, которому пришлось бы столько перестрадать. Когда Аргирису исполнилось три года, мать его убежала с каким-то железнодорожным служащим. Мальчика приютила тетка — акушерка Кассандра. Поэтому в школе Аргириса прозвали «акушеркой». Был он кротким и мягким — совсем не под стать дикой ребячьей вольнице. Шесть лет Космас и он вместе проучились в гимназии. Но все эти годы Аргириса будто и не было. О нем вспоминали редко, лишь в те минуты, когда хотелось посмеяться или когда возникала нужда в его математических способностях. Только это достоинство признавали за ним ученики и учителя. Никому не приходило в голову, какая сильная душа скрывается в этой болезненной фигурке. Событие, которое сделало их лучшими друзьями, произошло позже.

Шел второй день войны с Италией, 29 октября. Рано утром над маленьким городком появились самолеты. Ученики приняли их за греческие, высыпали во двор, стали махать платками и фуражками. Но вдруг один из самолетов отделился, сделал круг, снизился и сбросил две бомбы.

В тот же день около полудня по улицам пронесся крик: «Итальянцы!» Все наперебой говорили о том, что час назад в море показались военные корабли и высадили десант. От моря до города всего час пути, так что итальянцы могли нагрянуть с минуты на минуту. Женщины хватали детей и бежали в поле. С ними бежали и многие мужчины.

Но большинство, проводив жен и детей, собралось у мэрии. Мэр города скрылся. Исчез и начальник полиции. Мужчины требовали, чтоб им выдали оружие. Кое-кому удалось раздобыть старые одностволки, остальные вооружились ножами. Потом взломали магазин на площади и забрали там охотничьи ружья и порох. Дверь выломал священник, до этого трижды с распятием в руке тщетно вызывавший хозяина. Мужчины распределили оружие и стали строиться по отрядам. Послали за майором запаса Папафилисом, но майор заявил, что сопротивление бесполезно. Тогда его отправили домой и выбрали сразу трех командиров — священника, члена муниципалитета и рабочего с холодильного завода.

Отец Космаса в это время болел, но все же встал с постели и, взобравшись на стул, вытащил из щели в стене одностволку. Она была завернута в тряпку, покрытую толстым слоем пыли и паутины. Там же были спрятаны восемь зеленых от плесени патронов. Космас тоже хотел пойти с отрядами. Он вспомнил, что у соседа, старого учителя, — какой-то его предок участвовал в революции 1821 года{ [2] В 1821 году в Греции произошла революция, положившая конец многовековому турецкому игу. } — на стене висят крест-накрест два ружья и ятаган.

Едва Космас подошел к дому и потянулся рукой к дверному молотку, как дверь отворилась и появился Аргирис. В руках у него было одно из ружей учителя. «Пойдем!» — сказал он Космасу. Но Космас зашел в дом за вторым ружьем. Учитель держал ружье на коленях и был готов к обороне. Выслушав Космаса, он встал и снял со стены ятаган. «Возьми, — сказал он, и голос его дрожал еще сильнее, чем руки, — и когда ты столкнешься с итальянцами, вспомни, сын мой, что этот ятаган носил у пояса старый Бурнас!» Космас впервые слышал о старом Бурнасе, но с трепетом взял заржавевший ятаган и бросился на улицу. Вместе с Аргирисом они побежали к морю.

С тех пор они стали друзьями. Ружье и ятаган они вернули учителю вечером того же дня: слух о военных кораблях оказался ложным. Но нескольких часов тревоги и смятения было достаточно, чтобы Космас открыл в Аргирисе то, чего не смог угадать в нем за все шесть лет учения, сидя с Аргирисом в одном классе и за одной партой.

В конце ноября они тайком уговорились уйти добровольцами на фронт. Первую попытку предприняли в начале декабря. Им удалось забраться в товарный вагон, но не успели они доехать до ближайшей станции, как железнодорожники обнаружили их и немедленно высадили. Потерпела неудачу и вторая попытка — уехать на автобусе, курсирующем до Патр. Водитель не только не посадил их, но и разгадал их тайну, и кое-что дошло до ушей Кассандры. Нужно было торопиться. На 27 декабря был назначен отъезд добровольческих отрядов в Лариссу. Эту возможность нельзя было упустить.