Рустем Бизянов - Чеченское танго

Тем временем технику стали сформировывать в колонну. Я со своего места увидел как вперед, мимо нас, прогрохотал Т-72. Машины один за другим стали подтягиваться вслед за танком. Наш УРАЛ все еще стоял, ожидая момент, когда тронется борт, за которым мы должны идти.

— Откуда вы пацаны? — к нам подбежал грязный бородатый «контрабас» в черной шерстяной шапочке.

— С Твери.

— Держите, — кинул боец в машину несколько коробок, — это «промедол», если ранят, вколете рядом с раной, мне уже, слава богу, не понадобится.

— Спасибо братан, — ответил шустрый солдат сидевший у заднего борта.

— Отомстите гадам, мочите их пацаны.

— А много ваших положили?

— Шесть человек со всей роты осталось, — кричал уже вслед отправляющейся машине бородач, — дай бог вам вернуться домой!

Машины, урча двигателями и разбрызгивая грязь, тянулись в Грозный, где шли бои за президентский дворец. Обо всем этом мы еще не знали. А пока я из своего окна смотрел на хмурый кавказский пейзаж, проплывающий мимо: остовы сгоревших танков и БТРов ржавеющих по обочинам дорог. Проехали через

селение, дома заколочены, от некоторых осталось только пепелище. Во дворах грязь, мусор, разбросана сельхозтехника.

Вот перед домом на лавке сидит старик в папахе с белой бородой и посохом. Я уставился на него, все-таки первая местная живая душа, старик сидел прямо, голова гордо поднята. Каким-то образом наши взгляды встретились, мне стало не по себе. "Не дай бог попасть к нему в руки", — подумалось.

Вскоре меня утрясло, и я задремал.

Служить я всегда мечтал в морской пехоте, откуда это желание появилось, не знаю. Вокруг все мечтали попасть в ВДВ, тельняшки, голубые береты, парашюты и так далее. А меня привлекала черная гвардия или черная смерть, как называли морпехов немцы в великую отечественную войну. Видимо, сказались книги, которые мне в детстве читал отец об обороне Севастополя. Правда, судьба не уготовила мне черный берет, хотя в областном военкомате меня зачислили в команду, отправлявшуюся в Калининградскую область, где как я знал, базируется Балтийский флот. А значит, имелся шанс попасть в местную часть морской пехоты.

Три дня весь эшелон, загруженный призывниками, ехал в самую западную часть страны, и три дня мы безбожно бухали. В вагоны, в которых не было света и воды, нас загрузили под завязку. Плацкарты были забиты вплоть до третьих полок. В нашем вагоне сопровождающим офицером был лейтенант морпех и это грело мою душу. Всю дорогу мы пили то водку, то спирт.

Как только залезли в купе, тут же перезнакомились. Я залез на третью полку и все что я запомнил в дороге — кружку со спиртным, периодически ее кто-то протягивал ко мне наверх вместе с куском какой-нибудь домашней снеди.

Залпом замахнув пойло и закусив, я подавал вниз кружку и сверху участвовал в разговорах своих попутчиков. Почему-то мы долго не пьянели, орали дембельские песни, рассказывали анекдоты и, естественно, страшные истории о дедовщине процветавшей в армии. На остановках открывали окно и шутили над девушками, стоявшими на перроне:

— Девушка, вашей матери нужен зять?

— Бабы в кучу я вас вздрючу!

— Девушка, а как вас зовут? А меня Вальдемар!

Девчонки, увидев нас, в испуге шарахались в сторону. А проводник в это время бежал за водкой для нас, перед остановкой мы отправляли к нему гонца с деньгами, нас ведь из поезда не выпускали.

В Калининграде на перрон я вышел одуревший и с сорванным горлом, за дорогу наорался и набухался до такой степени, что перенапряг голосовые связки. Так что когда на перекличке называли мою фамилию:

— Забиров! — я шипел и хрипел вместо «Я» что похожее на «Х-р-х-р-а-а». Ребята ржали надо мной как кони. Офицер, проводивший перекличку, мой скрежет естественно не слышал, и снова орал:

— За-абиров-ов!

— Здеся — снова шипел я, — тот опять не слышит, ребята уже падают от смеха. Наконец кто-нибудь за меня кричал "Я-а-а".

— Капля от струя, — орал в ответ взбешенный офицер, — понабрали уродов, Блядь.

Наш эшелон был разделен на две части, одна из которых была направлена на флот, а другая в сухопутные войска. Я, конечно, попал в пехоту, но не в морскую, а в обычную. Один из мотострелковых полков получил пополнение в сорок человек, среди которых числился и Марат Забиров, то есть я. Собственно, я не удивился, потому что всегда считал что мне по жизни не везло.