Гейнц Зенкбейль - Джонни Бахман возвращается домой

«Странно, — думал Джонни, — весь поезд для меня одного».

Через открытую дверь он вошел сначала в служебное купе в голове локомотива, а затем в кабину машиниста. Сколько раз он мечтал постоять рядом с машинистом и посмотреть, как тот орудует различными непонятными рычагами, нажимает кнопки, которые приводят поезд в движение или же останавливают его. И вот эта мечта теперь осуществилась совершенно случайно, а он даже не ощутил того щекочущего чувства, какое вызывается нарушением запрета.

Через огромное лобовое стекло Джонни смотрел вниз на рельсы, поверхность которых, обычно серебристо-блестящая, покрылась зеленым налетом ржавчины. Где-то на горизонте рельсы, казалось, сходились вместе. Небо там было огненно-красным, вверх поднимались густые клубы дыма. Там был центр города…

«Я мог бы оказаться там еще вчера вместе с тетей Дашей», — размышлял Джонни. Он снова осознал всю глубину своего несчастья: он не только потерял хорошего человека, со смертью которого порвалась всякая связь с его новыми друзьями. Он снова остался один…

Со слезами на глазах, не зная, что теперь будет с ним, он осторожно уже хотел вылезти из кабины локомотива, но тут взгляд его упал на схему маршрута, которая висела в рамке под стеклом в простенке между дверью и окном. Джонни читал названия станций, находившихся на этой линии в пределах города. Вот он и Силезский вокзал. Значит, рельсы дороги вели к этому вокзалу, а оттуда было недалеко и до шоссе на Кюстрин!

Джонни позвал собаку. Она безмятежно разлеглась под одной из скамеек. Собака медленно приблизилась к нему, склонив голову набок.

— Трехногий, пошли дальше, — сказал Джонни. — Десять или пятнадцать километров по этим рельсам. Если все будет хорошо, то мы уже сегодня дойдем до дома!

Вдоль железнодорожного полотна.

Город, похожий на камень, разбитый на тысячи осколков.

Вынужденная остановка.

«Нельзя пока домой!»

Первые пять километров не были для Джонни особенно трудными, несмотря на необычно проведенную ночь. Ботинки, которые ему дала тетя Даша, были тяжелыми, словно из свинца. Он с трудом переставлял ноги, идя по узкой тропинке рядом с рельсами. По откосу росла трава. Иногда Джонни шел и не шпалам. Но скоро сходил с них на обочину, потому что частые шаги утомляли его.

Когда Джонни добрел до следующей станции, солнце поднялось уже довольно высоко над горизонтом. Откуда-то доносился многоголосый шум моторов, который он слышал теперь совершенно отчетливо. Земля слегка дрожала. Где-то не очень далеко отсюда шли танки и самоходки, оставляя за собой длинный шлейф пыли высотой с многоэтажный дом. Этот шум сопровождал Джонни более часа, а затих он только тогда, когда открытая местность, поросшая молодыми березками и сосенками, сменилась садами и летними домиками.

Вот и еще одно предместье столицы — Карлсхорст. На прямых, обсаженных деревьями улицах поднимались группы домов высотой до четырех этажей. Когда Джонни проходил по мосту около станции, то увидел внизу, на главной улице, длинные колонны автомашин и множество русских солдат. В помещении универмага с разбитыми витринами он заметил несколько советских офицеров, сидевших за столом, на котором стояло несколько телефонных аппаратов. К входу подъехал бронетранспортер. По комнатам быстро сновали ординарцы.

«Дальше, вперед», — подбадривал себя Джонни, борясь с желанием спуститься на улицу, чтобы попросить у советских солдат что-нибудь поесть себе и собаке и напиться. Джонни пошел дальше, и скоро вокзал, мост и все предместье остались позади. Трехногий, голова которого опускалась все ниже, уныло плелся сзади.

Через несколько километров стало нестерпимо жарко, так как солнце вышло из-за тучи и палило вовсю. Впереди виднелся широкий «веер» путей грузовой сортировочной станции. Локомотивное депо и мастерские казались вымершими. Над их плоскими крышами, покрытыми битумом, струился нагретый воздух. За ними в светло-голубое небо поднимались массивные металлические трубы электростанции.

На бреющем полете пролетело несколько штурмовиков. Они шли в западном направлении, причем так низко, что можно было без труда рассмотреть красные звезды на крыльях. Самолеты исчезли над крышами Руммельсбурга. В этом предместье дома стояли плотно друг к другу. Кое-где с них обвалилась штукатурка, черепичные крыши осыпались. В некоторых домах зияли провалы. На одной площади, изрытой окопами, стояли грузовики с железными рамами, которые Джонни видел вчера во время долгой стоянки на развилке. Только теперь на концах длинных балок были укреплены ряды сигарообразных снарядов, которые серебряно блестели а были похожи на небольшие крылатые бомбы или ракеты.