Николай Бадеев - Принимаю бой

Но Давиденко огорчался напрасно: на флоте важны все классы кораблей, каждый решает свою боевую задачу. Линкор «Октябрьская революция» дальнобойными орудиями громил фашистские батареи, укрепления, уничтожал живую силу и технику, а КТЩ…

Катер-малыш был кораблем на все руки: он высаживал десанты в тыл врага, нес дозор, выслеживал фашистские суда, доставлял боеприпасы на острова, возил почту… Но главное — тралил вражеские мины.

За катером шли канонерские лодки, сторожевики, плавучие базы, шли спокойно, уверенно. Знали: маленький кораблик надежно расчистит фарватер.

В июле 1944 года Григорию Давиденко за боевые подвиги была вручена Золотая Звезда Героя Советского Союза. А месяц спустя он устроил знаменитый кронштадтский «парад».

19 августа 1944 года по главной улице крепости плелась колонна пленных фашистов. Трусливо косясь на жителей города-крепости, по булыжной мостовой шагали офицеры, фельдфебели, матросы. Вид у гитлеровцев был жалкий: мокрые, взъерошенные, выпачканные мазутом. Несколько часов назад всю эту братию выудили из воды.

В те летние дни сорок четвертого года наши войска, стоявшие на побережье Финского залива, готовились к освобождению Эстонии. Их должны были сопровождать канонерские лодки. Гитлеровцы из кожи лезли, чтобы задержать выход советского флота в Балтику. Каждую ночь, крадучись, фашисты сбрасывали сотни мин.

18 августа катер главного старшины Давиденко находился у входа в Нарвский залив. Минувшей ночью здесь были замечены силуэты фашистских кораблей: наверное, опять ставили мины. И теперь матросы зорко приглядывались к неспокойному морю.

— Прямо по курсу неизвестный предмет! — доложил сигнальщик.

Давиденко вскинул бинокль: меж волн приплясывала металлическая бочка. Откуда здесь буй? Вчера его не видели…

Давиденко подвел катер к бочке. Точно, немецкий буй…

— А что, если фашисты поставили его на границе своего минного поля, чтобы в следующую ночь не напороться на собственное заграждение? — произнес Давиденко.

— Вроде приметного столбика, — сказал моторист Николай Хаевский. Он улыбнулся и добавил: — Давайте-ка перенесем этот столбик на минное поле? Пусть они свои мины поцелуют. А?

— Верно, — согласился командир. — Только вот якорь-то у этого буя, наверное, будь здоров!

— А у нас табун добрых коней, — пошутил моторист. — Выжмем из двигателя до последней лошадиной силы.

О риске подорваться на минах не говорили: риск, понятно большой, да ведь волков бояться — в лес не ходить.

Завели швартов, дали ход. Стальной трос как струна, а буй ни с места. Тогда мотористы увеличили число оборотов.

— Пошел! — закричали матросы. — Пошел!

На поверхность всплыли водоросли — якорь, волочась по дну, вырывал их с корнями. Буй оттащили на четыреста метров, потом выбрали швартов и ушли.

А ночью гитлеровское командование направило в Нарвский залив четыре новейших эскадренных миноносца типа «ягуар», каждый нес по шестьдесят мин. Корабли и покрашены были под хищников — борта и надстройки в темных пятнах и кольцах.

Когда отряд подошел к Нарвокому заливу, командир флотилии Копенгаген приказал отыскать буй. Сигнальщики обнаружили его, и вскоре на корабли поступила команда ставить мины.

И вдруг под днищем головного «ягуара» раздался взрыв. Эсминец повалился на правый борт, люди, мины, шлюпки — вое полетело в воду. Через минуту корабль исчез в пучине.

Остальные корабли застопорили ход, но поздно. Под бортом второго миноносца полыхнула багровая вспышка, корабль переломился. Наскочил на мину и третий.

По воде разлилась горящая нефть, повсюду носились обломки и барахтались немецкие моряки. Борясь с волнами, они поплыли к оставшемуся «в живых» четвертому «ягуару», но тот с покривившейся мачтой и вмятинами в бортах — ему тоже крепко досталось — взял курс на запад, ничуть не заботясь о спасении утопающих.

Но и этому «ягуару» далеко уйти не удалось — тоже напоролся на мину.

А со стороны южного берега Финского залива, роя носом волну, к месту гибели вражеской флотилии мчались советские катера. Рискуя жизнью, они вышли на минное поле, стали поднимать из воды немецких моряков, оказывать помощь раненым.

— Гитлер капут! — кричали пленные. — Гитлер капут!

Спасли сто семь человек, вытащили из воды и командира флотилии офицера Копенгагена. Пленных повезли в Кронштадт.

Так маленький катер с экипажем в шесть моряков отправил ко дну четыре больших корабля.