Оксана Алексеева - Боссов сын, или Я принимаю бой!

Офис ждал появления младшего боссова сына с настороженным любопытством. Нет, Борис Игнатьевич не собирался передавать ему руководство, никаких трудовых катаклизмов не предвещалось, но с удовольствием выделил отпрыску место для получения опыта работы. И, конечно, сотрудникам было интересно посмотреть на второго наследника нашего любимого гендиректора, который на днях вернулся из-за границы.

Настороженное любопытство я не разделяла, поскольку имела несчастье уже быть знакомой с указанной персоной, и никакого приятного предвкушения не испытывала. Вряд ли какие-нибудь Франции-Португалии, или где его носило в последние три года, сделали из избалованного мерзавца человекообразное существо.

Он вошел, приветливо всем улыбнулся, пока Борис Игнатьевич не без гордости его представлял, пожал руку начальнику отдела. Все улыбались в ответ, даже не представляя, что доброжелательность парень лишь изображает – через недельку-другую все со стонами безнадеги присоединятся к моему, пока еще молчаливому, лагерю. Стас не сильно изменился внешне – может, немного раздался в плечах и прическу сменил. Он и раньше был довольно смазливым, чего уж там. Вот девчонки и вздохнули украдкой, но синхронно. Дурехи наивные, но откуда же им знать? Не знай я, тоже, наверное, присоединилась бы к этому внутриофисному вздоху.

– О, и ты здесь? – Он каким-то образом выцепил меня взглядом и, дождавшись конца церемоний, шагнул в мою сторону, однако тона не сбавил. – Сколько лет, сколько зим, Полька Луговая!

– А то ты не знал, что я здесь работаю, – скривилась в ответ и съязвила: – Добро пожаловать, Станислав Борисович! Жили без вас и отсутствия не замечали!

– Зато теперь присутствие заметите, – с угрозой произнес этот отщепок от приличного человека.

Дальнейшую склоку пресек Евгений Михайлович, начальник нашего отдела, снова похлопывая высокородного новичка по плечу:

– А, вы знакомы? Как хорошо! Полина, ты уж помоги Стасу адаптироваться. Поднабрался теории, впору браться за практику!

И ирод заблеял ему в тон:

– Да, Полина Андреевна, помогите, добрая душа! А то я без вас и не разберусь, где буклет, а где макет.

– Что, в Гарвардах таким наукам не учат? Или учат, да не всех? – сказала по инерции, но осеклась и повернулась к шефу, давя улыбку: – Конечно, Евгений Михайлович! Если только Станиславу самому не станет скучно в нашем отделе…

Наше прежнее институтское знакомство можно назвать поверхностным, но проникновенным – всего несколько показательных стычек. Боги к нам были милостивы, раз не определили в общую академическую группу, иначе один до диплома бы не дожил. Однако факультет был общий – неудивительное совпадение, если учесть, что моя мама – декан факультета маркетинга и рекламы, а его отец – владелец крупнейшего в регионе рекламного бизнеса, которого нередко привлекали для оценки дипломных проектов или устройства студентов на практику. Про Стрельцова-младшего я некоторое счастливое время только слышала, но к нему все относились немного настороженно, как и ко всем избалованным деткам богатых семейств. Как будто про любого из них можно вообразить какую-то дополнительную деталь, которая не предусматривается по умолчанию: заносчивый, эгоистичный, скорее всего холеный красавчик, но даже если и не так, то с девицами проблем нет – с девицами не может быть проблем, когда к учебному корпусу подъезжаешь на спортивной тачке стоимостью в особняк.

Впервые со Стасом мы столкнулись в коридоре месяца через два после поступления, да так удачно столкнулись, что выбили учебники друг у друга из рук. Я знала, что таким надо сразу показывать характер, чтобы не чувствовали себя хозяевами мира, но пока подбирала слова, он опередил:

– Эй! Ты что, думаешь, раз дочка декана, то можешь ходить с закрытыми глазами?!

И я ответила ему в точности на предложенной интонации:

– Эй! Ты думаешь, раз сынок Стрельцова, то можешь хамить?

Мы вперили друг в друга взгляды и поняли, что заочно друг с другом знакомы – и еще неизвестно, кто победит в противостоянии с такими «крышами». Смотрели, смотрели и досмотрелись до взаимного пакта о ненападении. Наши родители часто общаются, их профессиональные отношения лучше не разбавлять истериками о каких-то там учебниках. Потому больше никто ничего не сказал, так и разошлись – мирный договор был подписан, как я тогда решила.