Николай Бадеев - Принимаю бой

Дорогой юный друг! В Ленинграде, на Стрелке Васильевского острова, у знаменитых ростральных колонн высится здание, увенчанное громадной скульптурой Нептуна. Здесь размещен один из старейших музеев нашей страны — он основан в 1709 году — Центральный военно-морской музей. Многолюдно в его залах. Посетители с волнением осматривают военно-морские флаги, простреленные в боях, пушки со шрамами на стволах, торпедные аппараты, компасы, перископы, штурвалы, судовые колокола, модели старинных фрегатов и бригов. О том, как попали эти реликвии в музей, с какими романтическими историями они связаны, рассказано в книге «Принимаю бой». Ты встретишься на ее страницах с героями-моряками, узнаешь много интересного о судьбах кораблей, имена которых вошли в боевую и революционную летопись нашей Родины.

Книга написана участником Великой Отечественной войны, капитаном второго ранга Николаем Андреевичем Бадеевым. В 1971 году в нашем издательстве вышла его книга «Высылай устав».

«Грандиозное военно-морское предприятие русских на Балтике», «выдающийся десант новгородцев» — так оценили историки это событие.

Сотрудники Военно-морского музея давно мечтали раздобыть какой-либо корабельный предмет, относящийся если не к «предприятию», то хотя бы к тому времени. Но попробуйте-ка найти, дело-то происходило в 1187 году…

И все-таки ревнителей морской старины не покидала надежда. Каждый год они умоляли археологов, производивших раскопки в Новгороде, сообщить, если отыщется хоть самая малость, связанная с морским походом XII века.

Археологи долго молчали. И вдруг…

Богат и славен был «Господин Великий Новгород». Множество торговых судов с заморскими товарами причаливало к берегам Волхова. Серая гладь реки пестрела белыми, зелеными, красными, оранжевыми парусами. Над водой гордо вздымались носы кораблей, увенчанные вырезанными из дуба драконами и львами.

Стоя на пути из «варяг в греки», Новгород был центром внешней торговли Древней Руси. Купцы из Фландрии везли сюда серебро, тонкие сукна, изделия из янтаря. Посланцы знойного Самарканда выгружали миндаль, ковры, шелковые ткани; греки предлагали пряности, орехи, средиземноморскую губку, персы — парчу и посуду.

Разноязыкий гомон стоял в торговых рядах — хлебном, рыбном, кафтанном и кожевенном, котельном и льняном, мыльном и овчинном, сапожном и шубном… У гостей разбегались глаза — столько отменных товаров предлагали искусные новгородские ремесленники. А из Рязани, Ярославля, Киева, Смоленска и прочих городов Руси всё подходили и подходили обозы с пушниной и пенькой, медом и холстом, воском и хмелем…

Новгородцы были не только радушными хозяевами, но и отважными мореходами. Их многочисленные суда — крепкие, поворотливые, легко всходившие на волну — «бегали до синя моря Хвалынского», а через Ильмень по рекам доходили до моря Черного.

Но чаще всего плавали они Балтийским, или, как называли его в те времена, Варяжским, морем в страны Западной Европы. О путях кормчих и купцов говорится в знаменитой былине о Садко, купце новгородском:

Ходили новгородцы по морю и в туман, и в шторм, когда «волной-то бьет, паруса рвет…»

Но вот в начале XII века новгородские ладьи стали пропадать. Редкий караван обходился без потерь. И виноваты были не бури, а свей, как называли тогда шведов.

Морские походы русских не нравились правителям Швеции. Они требовали от новгородцев не плавать «за моря», а смиренно сидеть сиднем, дожидаясь у себя дома иноземных купцов. Свей нападали на суда, товары грабили и торговых людей губили.

В 1142 году на разбой вышел сам король Сверкер Колзонь. На шестидесяти шнеках — боевых паруюно-гребных судах — напал он на новгородский караван из трех ладей. Русские не струсили: топорами порубили полторы сотни недругов, потопили три корабля. Его величество король едва унес ноги