Николай Бадеев - Принимаю бой

Многие опасливо косились на «самоварчик». Казалось, буксир надсадно стонет, выгребая против встречной волны. Часто его нос проваливался между волнами, корма приподнималась, винт обнажался, и караван останавливался. А что, если старая машина не выдержит и шторм вынесет баржи на берег, прямиком в лапы противника? Кое-кто из армейцев уже подвязал к поясу гранаты, набивал карманы патронами, готовясь к последнему, решительному…

Но «Меднис» опять натягивал «упряжку» и опять ломил сквозь толчею волн, упрямо вел караван вперед. Однако баржи, заливаемые водой, оседали все ниже и ниже. Командир полка — он находился на одной из барж — подозвал матроса-сигнальщика.

— Передайте капитану: может, помочь буксиру — выбросить за борт часть груза?

С мостика «Медниса» тотчас сообщили: «Меднмс» выполнит боевую задачу. Капитан предлагал встать бойцам плотным строем на наветренном борту и преградить доступ воды на палубу.

Красноармейцы и командиры выстроились вдоль борта, встали на края плащ-палаток и натянули их до груди. Позади встала другая шеренга, крепко подпирая первую. И белогривый вал, ударив в этот сплошной людской вал, откатился.

— Приготовиться! — раздалось на баржах. — Волна!

И снова люди приняли на себя стремительный натиск.

С мостика «Медниса» передали флажным семафором: «Молодцы, так держать волну».

Отфыркиваясь, как морж, буксир дотащил баржи до порта. Пехотинцы с ходу отправились на передовую…

— Досадно, очень досадно, что у вас в музее ничего нет о старом «Меднисе», — взволнованно говорил генерал. — Ведь это ж настоящий герой войны!

Тогда мы и решили отыскать хоть что-нибудь с «самоварчика». Хоть какую-нибудь малость, потому что, как мы думали, самого-то кораблика давно уже нет: как-никак, а два десятка лет прошло со дня окончания Великой Отечественной войны. «Меднису» теперь было бы за семьдесят, а таких «старцев» никто на флоте не встречал.

Ни на что, собственно, не надеясь, мы позвонили в Балтийское государственное морское пароходство, спросили, нет ли какой-либо реликвии с «Медниса»?

— А что конкретно вы хотели бы получить? — спросили на другом конце провода.

— Рулевой штурвал, переговорную трубу, деталь машины, судовой колокол…

В трубке послышался смех.

— Много захотели! А как ему ходить без штурвала и переговорной трубы? «Меднис», товарищи, в строю. Экипаж перевыполняет план грузоперевозок, вот так-то.

Через три года мы снова напомнили о своей просьбе.

— Рановато, — был ответ. — Наш «Меднис» — долгожитель. Его моряки взяли новые социалистические обязательства.

Так музей и не получил ничего с «Медниса», потому что сам «Меднис» балтийские моряки решили сделать… музеем.

В дни, когда наша страна праздновала двадцатипятилетие Победы, радио Риги сообщило:

— Все корабли, стоявшие на рижском рейде, салютовали гудками буксиру «Меднис», когда на нем спускали Государственный флаг Советского Союза: закончился срок службы судна.

«Меднис» плавал около восьмидесяти лет. Война застала буксир в Риге. Вместе с другими торговыми судами он ушел в Ленинград, и все 900 дней и ночей блокады, как скромный солдат, служил героическим защитникам города. Его экипаж во главе с капитаном Артуром Руткисом участвовал во многих дерзких операциях Краснознаменного Балтийского флота.

Буксир поставили у берега седой Даугавы. На судне будет открыт музей боевой морской славы.

Фотография изображала громадный военный корабль, корпус которого был, казалось, из одних стальных заплат. Надстройки испещрены глубокими шрамами, а дымовая труба, изрешеченная осколками, напоминала решето. На палубе не было видно ни одного человека. Но на корме развевался военно-морской флаг! Когда же мы пристальнее всмотрелись в снимок, увидели — из стволов тяжелых орудий курятся дымки. Корабль стрелял…

В музей эта фотография попала так.

Изучая действия советского Военно-Морского Флота в боях с фашистами, мы решили еще раз познакомиться с планом разбойничьего нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. Гитлер назвал его «планом Барбаросса» — кличкой средневекового немецкого императора Фридриха I Барбароссы, стремившегося подчинить окружающие государства. Конечно, фашисты считали план тайной из тайн, только после войны он попал в наши руки.