Диан Дюкре - Забытые

– А ей хотя бы известно, кто отец ребенка?

– Он здесь, сестра, в мужском блоке.

Ева не может смотреть на страдания подруги. Она знает, что присутствие Эрнесто могло бы помочь Лизе. Ева бежит к его блоку и умоляет караульного отпустить Эрнесто в медпункт хотя бы на час. Тот отвечает, что правила есть правила и заключенный может быть отпущен в медпункт только по состоянию здоровья.

– Эльсбет может выписать справку о том, что он нуждается в срочном лечении, и вам не придется ни за что отвечать!

Но караульный непоколебим. Ева, отчаявшись, громко выкрикивает имя того, кому не дают стать отцом. Она вкладывает в этот крик столько энергии, что его, наверное, слышно в соседнем селе. Эрнесто подходит к решетке, закрытой ветками, поэтому они не могут видеть друг друга и Ева кричит вслепую:

– Лиза рожает! Ты ей нужен!

Все это время Эрнесто держался ради того, чтобы услышать эти слова. Караульный, почувствовав угрозу, направляет на него ствол ружья. Испанцы выходят из бараков. Повсюду слышны тревожный шум и перешептывание. Ева представляет, как Эрнесто расстреливают в наказание за мятеж, и пытается его успокоить:

– Не волнуйся, мы найдем какой-нибудь выход.

Она бежит в медпункт и видит Лизу. Та еле стоит на ногах; в ее голубых глазах читается вопрос: почему Эрнесто до сих пор не пришел?

– Стреляй, – говорит Эрнесто караульному, провоцируя его.

Если повезет, его ранят и отведут в медпункт. Но караульный довольствуется тем, что держит испанца под прицелом: он ждет указаний начальства. Эрнесто в бешенстве разворачивается и идет по направлению к баракам, за ним следуют около двадцати испанцев.

Он роется в своих пожитках, бросая вещи на землю, пока наконец не находит отвертку, которую протягивает товарищу:

– Держи за середину, чтобы не воткнуть ее полностью, иначе ты меня убьешь. Бей сюда.

Эрнесто показывает на левый бок, чуть выше бедра. Товарищ вопросительно смотрит на него, думая, что Эрнесто, должно быть, сошел с ума, и поспешно от него отходит, бросая инструмент на землю. Эрнесто с гордым видом подбирает отвертку. Он приподнимает свою серую рубашку, рассматривает и ощупывает бока. Втягивая и надувая живот, Эрнесто пытается понять, где находятся жизненно важные органы. Он задерживает дыхание, стараясь полностью расслабить мышцы, чтобы они не препятствовали удару, который он собирается себе нанести, и закрывает глаза, готовый к немыслимому…

В медпункте Ева не может усидеть на месте. Она смотрит на монашку, которая, устроившись в глубине барака, продолжает рассказывать бедным евреям о благих деяниях из Нового Завета и Христе-младенце. Ей, должно быть, около пятидесяти, ее суровое лицо ожесточено лишениями. Длинная черная ряса доходит до земли. Монашеский чепец спускается к шее и плечам, придавая ей сходство со средневековой статуей.

– Я придумала, как привести сюда Эрнесто, – шепчет Ева на ухо Лизе.

Она подходит к монашке и произносит с мольбой, но в то же время повышенным тоном, чтобы придать аргументу дополнительную силу:

– Но ведь отец ребенка – католик!

Лиза, затаив дыхание, молча кивает. Монашка подпрыгивает на месте и, не говоря ни слова, спешит к выходу.

Вскоре женщина в черном, с четками в руках, стоит у блока испанцев.

– Я узнала, что некоторым узникам необходимо как можно скорее отыскать Божий путь, – медленно говорит она караульному.

– Сестра, обычно заключенных навещает кюре. Я не могу впустить сюда женщину…

– Сын мой, но кюре сейчас нет. А вдруг кто-нибудь из них совершит непоправимое? Вы хотите препятствовать воле Господа нашего?

Охранник колеблется, но через несколько мгновений все же открывает решетку и впускает эту тень Божью. Скрепя сердце женщина входит в барак, ведомая скорее верой, чем добротой. Ее отводят к Эрнесто, которого она застает с отверткой в руке. Полагая, что несчастный готов покончить с жизнью, лишенный радости отцовства, она начинает испытывать к нему сочувствие.

– Молодой человек, женщина, с которой вы согрешили, требует вашего присутствия. Ваш долг – прийти к ней и признать свое дитя.

Монашка медленно снимает свое одеяние и протягивает его Эрнесто, который неумело закутывается в него и натягивает на голову чепец.

– Возвращайтесь, как только родится ребенок, я буду ждать вас здесь.

Она готова поступиться ради него своими принципами. Эрнесто целует ей руки, благодарит Деву Марию.

– Поторопитесь, она сейчас рожает, – холодно отвечает монашка.