Алескендер Рамазанов - Дивизия цвета хаки

На крыльцо вывалила толпа офицеров, и начальник штаба добавил к общей суматохе свою команду:

– Держите дурака! Держите. Это белая горячка!

Вот так народ узнает о смерти своего вождя.

Консула изловили уже у батальона связи, у штаба разведчиков. Всех известил. Привели в модуль (барак) и привязали к койке. Он плакал...

Я решил не отступать от намеченного плана. Разлил по трем стаканам бутылку водки, позвал начальника типографии и секретаря.

– Ну, за помин души... Хороший был человек...

– А можно, командир, ведь на третьи сутки поминают, – замялся Леня Юша, не выпуская, однако, стакана из рук.

– Леня, я боюсь, что уже пятые пошли. Ну третьи точно.

Выпили. В Афгане, по прохладе, водка хорошо шла. Закусили соленым, перченым свиным мясом. По-человечески...

Теперь, согласно указаниям, уже поступившим, надо было вешать траурные флаги, соблюдать спокойствие и отменить все развлечения. Ну, мы были спокойны, развлечений не предвиделось и без кончины лидера. А вот флаги... Да и траурной ленты нет.

– Как нет... А на спецмашинке лента копировальная угольная. Давай сюда моток.

Украсили навершие флага пучком узеньких черных ленточек. Прибили древко у входа. А какой наклон? Где те инструкции? Я отошел подальше, посмотрел и скомандовал: «Согласно особой инструкции о траурных знаменах узкая часть полотнища ориентируется параллельно земле военного гарнизона или палубе корабля. Длина траурной ленты равна ширине флага. Лента закрепляется на древке в верхнем углу. Второй конец свободен».

Леня, как автомат, выполнил все указания. Через час в редакцию потянулись ходоки из частей. Как вешать, где ленту взять, какой угол склонения Государственного флага СССР и пр...

Я важно всем объяснял «инструкцию», а когда один ушлый майор попробовал усомниться, то Леня Юша, посверкивая очками, сказал важно:

– Командир не первого хоронит...

За сообразительность Леонид был поощрен еще и разведенным спиртом. Но не брало почему-то. Погода была такая...

К вечеру было велено обеспечить назавтра просмотр по телевизору церемонии похорон Брежнева. При этом предполагалось, что за солдатами обязан присматривать офицер-политработник, дабы не было непристойных шуток, замечаний, смеха... Как только я услышал это напутствие, то понял: «лажа» какая-то обязательно случится. Это закон.

Вот построй солдат и скажи им: «Идите отдыхайте. Спасибо за труд. Возвращайтесь из увольнения вовремя. Спасибо, орлы!» – и все будет хорошо. Но если при этом добавить: «Не пейте. Пиво тоже алкогольный напиток» и пр. – обязательно нажрутся! Это ошибка многих замполитов. Или Игнатов чуял сердцем, что не все будет гладко на похоронах четырежды Героя Советского Союза? С его жизненным опытом он мог предвидеть, но не делиться же с нами предчувствием!

Я тоже маху дал. Утром посадил умытых, накормленных солдат у телевизора и сказал: «Сейчас будете смотреть похороны Брежнева. Курить по одному выходить. В туалет по одному. И не дай бог, какая свинья засмеется, если что-то смешное там увидит. Это горе. И политическое мероприятие. Я сам буду с вами заниматься просмотром».

Конечно, после такого вступления они напряглись... Да и я как-то странно смотрел на экран, ожидая чего-то очень интересного! Ну, то, что гроб несли дюжие молодцы, поддерживая заодно и глубоких старцев в каракулевых шапках, – это было привычно. То, что Андропов принимал с явным удовольствием соболезнования, – этого бойцы не заметили, не их молодого ума дело. Но и Андропову тоже погрустить бы следовало. А то уж очень у него веселые и загадочные глаза были...

А вот и «лажа» – она прогремела ударом гроба о гранитный край могилы в абсолютной тишине. Как салют. И гроб явно перекосился на секунду.

– Молчать! – заорал я на солдат... и выскочил из палатки, дав волю какому-то истерическому смеху.

За брезентовой стенкой тоже стоял хохот. Простите нас, Леонид Ильич. Но это же не мы превратили в комедию ваши похороны.

А смех, он ведь почти равен слезам, только вот влага солоноватая не выделяется...

Приехал «крестный отец» афганских дивизионок Валерий Петрович Бунин. Вот ведь русский мужик, а вид как у татаро-монгольского хана. Глаза-щелочки. Душа человек. И дело наше военно-журналистское знал. Пожаловался, что надоело ему в Политуправлении, да в газету не отпускают. И ведь приехал – не по нашу душу, а с комиссией по проверке политзанятий. Сначала проверил, правда, редакцию. Сошлись на «четверке», хотя бойцы у меня были грамотные. Некоторые даже с избытком. Ну, наслушаются разговоров, книги есть. Я из тумбочек книги не выбрасывал. Грех! Но солдат же как: стоит дневальным и украдкой читает. А еще хуже, если истопник в книгу уткнется...