Кипхардт Хайнар - Герой дня

– Убыл в четвертую роту, господин унтер-офицер, - доложил Малер.

– Прекрасно, - сказал Пауль Цимер. - Можете быть свободны!

Пёттер бежал через расположение. Он очень боялся, как бы парень не наделал глупостей, но, заметив Рудата чуть поодаль от группы молодых солдат, успокоился. На эскарпе лежали трупы девушек. У одной был в двух местах прострелен живот, у второй раздроблена ключица. Тела почти не обезображены. И цвет кожи не изменился, и не распухли. Обе были блондинки. Одна лет пятнадцати или шестнадцати, с едва наметившейся грудью и большими красными руками. Другая - лет двадцати, мускулистая, полная, с широким плоским лицом. Рот приоткрыт, на резцах поблескивают надетые для красоты металлические коронки. Ни та, ни другая не похожи на девушку, о которой рассказывал Рудат. Пухлый малый - отпрыск штудиенрата, недавно прибывший на фронт, - размахивая фотоаппаратом, отдавал распоряжения. Приспичило, видите ли, сфотографироваться [63] возле убитых. Он раздвинул им колени, чтобы были видны засунутые между ног бутылки.

– Кто это сделал? - спросил Пёттер.

– Тебе не нравится?

– Я спрашиваю, кто это сделал, - повторил Пёттер.

– А я спрашиваю, нравятся тебе эти девки или нет? - осклабился малый.

Пёттер шагнул к нему. Парень поправил ремешок фотоаппарата. Пёттер перегнал окурок сигареты в другой угол рта. Парень пригоговился щелкнуть «кодаком», но в эту минуту кулак Пёттера со всей силой вмазался в пухлое, розовощекое лицо. Малый как подкошенный рухнул навзничь, изо рта и из носа брызнула кровь. Пёттер сгреб его за френч и успел двинуть еще несколько раз, потом их растащили, и кто-то крикнул «смирно!».

Унтер-офицер Цимер мигом смекнул, что происходит. Смекнул с удовлетворением. С раннего утра его не покидало предчувствие, что между мальчишкой с иконами, убитыми девчонками, световыми сигналами и его двумя любимцами существует какая-то связь. Теперь предчувствие стало подозрением. А это уже кое-что, если действовать с умом. Природный талант криминалиста, сызмальства оттачиваемый чтением дешевеньких детективов, расправил крылья. Надо найти русского мальчишку, затем по возможности выявить, кто стоит за его спиной, и, наконец, установить связи этих двух красавцев с гражданским населением. Главное - cherchez la femme {4}. Дельце для Муле, как по заказу. А чтобы эти подонки не сумели замести следы, немедленно обоих под арест, хотя бы на день-другой. Что касается Пёттера, все проще простого: истязание младшего по званию. С Рудатом сложнее. И тут Цимера осенило. Он показал на трупы и обратился к Рудату:

– Выньте бутылки.

Глаза солдата горели патологической ненавистью к начальнику, какую Цимер неизменно замечал у новобранцев, когда они были готовы отмочить глупость. Ну что ж.

– Я просил вас, Рудат, убрать бутылки, - ласково повторил Цимер. - Это приказ.

Рудат не шевельнулся.

– Очень глупо с вашей стороны, Рудат, - сказал Цимер. - Для ученого мошенника вроде вас чертовски глупо. Через десять минут доложите командиру роты, что отказались выполнить приказ. А вы, обер-ефрейтор Пёттер, пойдете под арест за избиение младшего по званию. - С этими словами Цимер удалился, гордо выпятив живот. Как замечательно, когда все наконец-то в твоих руках.

– Я частенько вижу вещие сны, это у меня от бабушки, - сказал Пёттер Рудату на обратном пути. - И знаешь, мне открылось, что в ближайшие дни этот предприимчивый патриот падет жертвой трагической случайности. Выйдет ночью проверять караул и наткнется ненароком на спотыкач от дисковой мины. Сволочь так и напрашивается.

– Если б он еще разинул пасть насчет бутылок, я бы его прикончил, - сказал Рудат. - Хватит, я в этом свинстве больше не участвую.

– Гордые речи прекраснодушного воина, - похвалил Пёттер. - Будь я в курсе, ничего бы не случилось.

– Ты был пьян.

– Верно. И тем не менее. Девчонки-то не те, про которых ты думал, а?

– Нет. Другие. Но что это меняет? [64]

– Очень многое. Солдат ведь как-никак не привык убивать родных и знакомых. Для этого требуется внутренняя убежденность почище нашей. Только где ее взять?

Рудат почувствовал, что ему и вправду стало легче. Без всякой причины, но стало легче. Теперь он мог взглянуть на случившееся со стороны и поразмыслить. Может, они давно убили отца в Бухенвальде, а он тут таскает им пулеметы до самой Волги и обратно до Сейма и убивает по ночам пятнадцатилетних школьниц.

– Хватит с меня. Я им больше не цепная собака. Нет.