Кипхардт Хайнар - Герой дня

Рудат наблюдал за устьем дренажной трубы. Оно находилось в бухточке, которая просматривалась только с его поста. Снедаемый тревогой, он курил, прикрываясь плащ-палаткой. Двенадцать десять. Ничего не видно и не слышно. «Наверно, не поверили, - подумал он. Возле самой трубы плеснула крупная рыба. - Значит, они все-таки там. Черт, пропади все пропадом».

– На мелочи упирать не стоит, - внушал Цимеру Муле. - Про-ступок в карауле, неповиновение - все это слишком обычные вещи. Надо бы, скорее, нажимать на то, что Пёттер торгует армейским иму-ществом. Это, конечно, тоже дело обычное, но задевает честь, как-ни-как преступление против собственности.

Расставшись с Муле, Цимер воспрянул духом. Перед ним откры-вались новые возможности. Пряный аромат ночного воздуха напомнил ему Вестфалию, возвращение из трактира домой. Вроде как деревья цветут. Он задумчиво помочился и вдруг заметил световые сигналы. Четкие световые сигналы, из городка. Цимер сбегал за Муле и, решив завершить свой первый фронтовой день геройским поступком, кинул-ся в роту собирать поисковую команду.

Рудат взглянул на часы. Двенадцать пятнадцать. Луна скрылась за облаками. «Ну же, давайте! - мысленно упрашивал он. - Чего вы ждете?» На той стороне захрипел динамик. Музыка. Не то Чайковский, не то еще что-то. «Какого дьявола?» Две фигурки выползли из трубы. Рудат поднес к глазам бинокль. Первая, наверно, Таня, хотя он представлял ее себе более упитанной. Девушки ползком пробирались вдоль ложбины, вымытой в береге сточными водами. Из громкогово-рителя неслось:

– Товарищи из триста двадцать седьмой пехотной дивизии! Вы пришли сюда из-под Воронежа. Вы гибнете за безнадежное дело. Крас-ная Армия сломала хребет Гитлеру. Но хребет Гитлера не обязательно должен быть и вашим собственным…

Рудат не прислушивался. Только смотрел на девушек: они уже доползли до реки и скользнули в воду. Темные живые пятнышки. Он затаил дыхание: по траншее кто-то бежал. Далеко справа затарахтел пулемет, обстреливая громкоговоритель. [59]

– …Есть две Германии - Германия кровавых нацистских паразитов и Германия трудового народа. Немецкий народ должен властвовать не над чужими странами, а у себя на родине. Вы должны очистить свою страну от нацистской чумы, обрекающей ваших родных и близких на голод и верную смерть. Товарищи из триста двадцать седьмой пехотной дивизии! Порвите с Гитлером и его военными прихвостнями, иначе вам не вернуться домой…

– Им легко умничать, - просыпаясь, сказал Пёттер. Потом опять зевнул и повернулся на другой бок. Девушки уже проплыли метров шестьдесят - семьдесят. Из трубы осторожно выбрались еще две.

– Часовой! Где часовой?! - послышался голос. Цимер.

– Тихо! - прошептал Рудат. Цимер приближался. Рудат выпустил в сторону Цимера белую осветительную ракету - чтобы предупредить девушек и затенить бухточку. Цимер мгновенно залег на дно траншеи. Девушки снова скрылись в трубе.

Цимер на карачках подполз в пулеметному гнезду - сейчас он задаст перцу этому часовому, конечно же, это не кто иной, как Рудат! - и заметил, что через реку кто-то плывет.

– Вы спятили? Неужели не видите, что тут происходит?

– А что происходит-то? - сказал Пёттер и вызывающе потянулся.

– В двухстах метрах от вас двое русских! Вот что!

– Где? - спросил Рудат. И, не сводя глаз с плывущих, которые были уже на середине реки, начал обстреливать противоположный берег.

– Ближе! Ближе!

Рудат лежал за пулеметом, чувствуя затылком пыхтенье Цимера. Скорректировал очереди по светящемуся следу и медленно повел огонь к середине реки. Девушки плыли быстрыми, неровными толчками. «Они будут считать меня сволочью, - думал Рудат. - Таня будет считать меня грязной нацистской свиньей. Отстреляю ленту, а потом скажу, что затвор заклинило. Отстреляю эту ленту, только в них ни за что не попаду».

– Левее, левее, идиот! - пыхтел Цимер. От него разило можжевеловой водкой. Рудат опять скорректировал огонь. - Еще! - Рудат напрягся изо всех сил, но Цимер упорно поворачивал пулемет в направлении темных живых точек. Светящийся след подбирался к ним все ближе. Девушки скрылись под водой. Трассирующие пули описали круг, вот и место, где девушки должны вынырнуть. Рудат хотел снять палец с гашетки, хотел крикнуть: «Затвор заклинило!», но увидел только, как девушки вынырнули в лунном свете ближе к тому берегу, почувствовал спиной тяжесть Цимера и еще увидел, как трассирующие пули настигли белые живые точки, и стрелял, стрелял, пока не кончилась лента.