Марк Гроссман - Засада

Немец внезапно вскочил на ноги, отстранил Тернового, вытянулся перед Смолиным, прохрипел:

— Яволь, герр оберст! [6] Так точно, господин полковник! — и уронил голову.

Он попросил разрешения одеться, достал из тайника в стене ключи, передал русскому офицеру.

— Скажи ему, пусть напялит на себя все, что есть теплое, — распорядился Смолин. — Пойдет с нами. По морозу. И еще втолкуй, Филипп: мы не свяжем его и не заткнем рот. Но за первое же громкое слово — на тот свет.

Пока лейтенант выгребал бумаги из сейфа и завертывал их в простыню, несколько бойцов заложили в казематы тол.

Во взводе оказалось несколько раненых, в том числе — тяжело. Теперь разведчики перевязывались — и сами, или с помощью товарищей, выходили во двор.

...Взвод уже был в лесу, когда за его спиной ударили взрывы.

Группа обеспечения предупредила партизан, и они немедля исчезли с дорог. Вернув проводнику лошадь с кошевой, взяв у него волокуши и пару лыж, разведка тотчас углубилась в лес.

Пленного поставили на лыжи. Но он постоянно спотыкался и падал, задерживая движение. Пришлось посадить его в волокуши, на которых лежали простыня с документами и часть трофейного оружия.

— Только этого не хватало, — ворчал Мгеладзе, — тащить эту пакость, этого паршивого фашиста. У меня и без него в голове черт знает что такое!

Смолин торопился как можно скорее отвести людей от крепости. Он шел, тяжело передвигая ноги, щурил воспаленные глаза и думал о том, что изморозь уже, вероятно, покрыла обугленные стены казематов, и генерал-полковник фон Буш, бывший начальник русского отдела генерального штаба, обещавший Гитлеру без труда вбить клин между Москвой и Ленинградом, вынужден будет теперь написать еще один приказ о русских разведчиках и русской стуже.

То один, то другой солдат отрывались от колонны, рисовали лыжами на снегу замысловатые узоры, заметали ветками следы взвода. Все понимали: погоня будет, и надо сделать все возможное, чтоб сбить с толку преследование.

Совершенно неожиданно для всех Мгеладзе, тащивший сани с офицером, ничком повалился в снег.

Кунах разжал ему рот, приставил к губам фляжку со спиртом.

К упавшему подъехал Смолин, спросил Макара:

— Что с ним?

— Измотался, небось.

Шота открыл глаза, покосился на могучего Кунаха, вспылил:

— Это ты измотался, медведь. У меня в плече — дырки от ножа.

Разведчика перевязали. Он потерял много крови, очень ослабел, и пришлось соорудить для него подобие санок из лыж.

На первом же большом привале радист развернул «Северок» и передал в штадив шифровку. Командир взвода разведки докладывал о выполнении задания. Он также просил к исходу ночи открыть ложный огонь по северному берегу озерца, через которое взвод уходил в тыл немцев. Противник будет, вероятно, ждать разведку именно там. Пусть ждет. Взводный уведет своих людей новой дорогой.

Раненые очень осложняли движение. Один из них, проколотый в грудь широким немецким штыком, скончался без единого звука. Его завернули в плащ-палатку, привязали к лыжам и тоже потащили за собой. Остальные брели сами, но темп марша сильно упал.

Это позволило немцам почти нагнать взвод. На снежной равнине появилось около сорока точек, и они стали медленно увеличиваться в размерах.

Может быть, погоня была связана с разгромом крепости, а может, кто-то случайно заметил колонну и решил проверить подозрения.

На землю уже спускались сумерки, и Смолин хотел верить, что его люди уцелеют в неминуемой перепалке с врагом.

— Задержишь немцев, Андрей. Оставь с собой Бядулю, — сказал он Горкину.

Старший сержант молча кивнул головой.

Взвод ускорил движение и направился к лесу.

Горкин оглянулся. Противник был еще далеко.

— Давай мины, Степан Анисимович.

Разведчики быстро раскопали на лыжне снег. Бядуля вытянул из мешка мину, ввернул в двурогую трубку взрыватели, приладил к ним тонкую проволочку и опустил заряд в ямку. Закидав ее снегом, разведчики прикрепили проволоку к кусту и кинулись вслед за взводом.

Они еще не успели догнать своих, когда раздался взрыв.

— Теперь немцы не пойдут по лыжне, — сказал Намоконов Смолину. — Предупреди людей, чтоб смотрели как надо.

Быстро темнело.

Филипп Терновой, шедший в правом дозоре, увидел неподалеку от себя двух лыжников. Они легко скользили по целине. Полагая, что это свои, неопытный разведчик спокойно продолжал движение.

Лыжники приблизились к дозорному почти вплотную и разом ударили из автоматов.