Борис Костюковский - Жизнь как она есть

Патрульных Апорович все же наказал, а Марата и его дядю решили зачислить в отряд.

До сих пор сохранилась у него тетрадь личного состава отряда. 11 ноября 1942 года он сделал здесь запись: «Марат Иванович Казей, 1929 года рождения, житель д. Станьково, Дзержинского района».

К этому времени в отряде уже имелась своя швейная мастерская и мастер Иосиф Гроданс, который, как сам о том любил рассказывать, шил в Варшаве мундир «самому Пилсудскому». Вот и приказал Апорович этому знаменитому мастеру сшить новому партизану, Марату Казею, шинель, брюки галифе и гимнастерку «не хуже чем Пилсудскому». Разведчики раздобыли ему шлем-буденовку, и через несколько дней юный новобранец преобразился.

Форма на кем сидела как влитая, и носил он ее так аккуратно, подтянуто, ловко, как будто уже давным-давно привык к ней.

Мальчик оказался серьезным, дисциплинированным, исполнительным. При проверке знаний материальной части оружия он обнаружил такие знания по винтовке, автомату «ППШ» и нагану, что присутствовавший на занятиях начальник штаба отряда Егоров только диву давался.

С первого же дня, когда Марат таким неожиданным образом проник в расположение отряда, разведчики решили взять его к себе, шутили: «Ничего, будет сыном разведки».

Ежедневно рано утром Марата можно было увидеть в конном взводе разведки. Он задавал лошадям корм, носил в ведре воду, а после скребницей и щеткой чистил каждую лошадь. Лошади знали и любили Марата.

Поначалу никто и не думал отпускать Марата на задания. Но начальник разведки Парамонов все чаще стал приставать к Апоровичу, к комиссару отряда Мартысюку и начальнику штаба Егорову, чтобы они разрешили взять Марата в «настоящее дело». Командование наконец сдалось: он внушал им доверие. Парамонов добыл ему маленькую заморенную лошадку. Через две-три недели ее невозможно было узнать: шерсть у нее блестела, как шелковая, грива расчесана — волосок к волоску, круп гладкий, голову держит высоко. «Ишь ты, не бежит, а танцует», — шутили партизаны. Так и окрестили ее — Танцоркой. Парамонов и один старый партизан-шорник, которого все звали дедом Талашом, умудрились снять с какой-то старой шлеи медные бляшки и сделали Марату седло и уздечку с «овсяным» набором — на загляденье. «Ну, парень, настоящий казак!» — восхищались в отряде, глядя, как юный разведчик гарцует на своей Танцорке.

Первого декабря 1942 года отряд был построен на поляне для принятия партизанской присяги. Короткая это была присяга, и Марат произносил ее тоже.

— Я, партизан отряда имени Двадцать пятой годовщины Октября, перед лицом своих товарищей клянусь бить врага наверняка и живым врагу не сдаваться.

Торжественный, он стоял впереди всего отряда. Все с лаской смотрели на юного пионера, который первым давал клятву. И хотя в тот день все уже верили, что этот мальчик не посрамит чести партизана, никто еще не знал, что он станет гордостью и знаменем отряда на вечные времена.

Шестое декабря, воскресный и очень морозный день, тоже был памятным.

До этого Апорович посоветовался с комиссаром отряда Мартысюком, и решили провести демонстрацию отряда с красными флагами по деревням Новая Родина, Глинищи, Даниловичи и Станьково. Надо было показать силу партизанского движения. Гитлеровцы распускали слухи, что в лесу прячется горстка «воров» и «бандитов». В отряде уже было до двухсот человек, неплохо вооруженных и одетых.

Когда в лагере был построен отряд для выхода на демонстрацию и вынесли из штабной землянки красный флаг, к Апоровичу подошел Марат и попросил разрешения нести его впереди отряда. Командир согласился.

Стояла снежная зима.

Расстояние от лагеря до деревни Даниловичи — десять километров — Марат шел впереди отряда и отказался кому-нибудь передать знамя, как его ни уговаривали.

Путь был нелегкий, по глубокому снегу. Командир уже раскаивался, что дал мальчику знамя с тяжелым древком. Но в Даниловичах он не только забыл о своем раскаянии, но понял, что поступил правильно.

Все жители деревни — и стар и млад — высыпали на площадь. Здесь провели митинг, рассказали об успехах Красной Армии на фронтах и о размахе партизанского движения в тылу у врага.

А потом уж так получилось, что молодежь окружила Марата, стоявшего с флагом, и расспрашивала о жизни партизан.

И тут партизаны увидели нового Марата, которого еще не знали. Он с таким жаром и увлечением рассказывал о боевых делах партизан, о том, как принимал присягу, что комиссар отряда Мартысюк сказал Апоровичу: