Василий Алексеев - Россия солдатская

— Надо найти какую-нибудь деревню, переночевать, а утром идти на станцию, — предложил Григорий.

— А чтобы нас не обвинили в дезертирстве, захватить с собой побольше народу, — сразу ухватился за мысль Григория Семен Яковлевич.

Ближайшая опушка оказалась недалеко, хотя и в противоположном от станции направлении. Григорий и Семен Яковлевич вышли на нее в сопровождении целого взвода, набранного дорогой. За опушкой начиналось большое поле, за полем чернели силуэты домов. Со всех сторон слышались человеческие голоса, — это красноармейцы проявляли «военную смекалку» в поисках теплого ночлега.

— Вы же видите, не одни мы решили сами о себе позаботиться, — обрадовался Семен Яковлевич.

Идти по грязному полю было много неприятнее, чем по мокрой листве. Когда дошли до деревни, оказалось, что в ней расквартирован уже строительный батальон и подошло много солдат из эшелона. Началась обычная канитель с обходом домов в поисках свободного места на полу.

На другой день Григорий, Семен Яковлевич и десяток красноармейцев подходили к станции назначения эшелона. Было около десяти часов утра. Голод давал себя чувствовать. В деревне, где ночевали, поесть не удалось. Помимо голода, Григорий беспокоился, как бы не попасть под обвинение в дезертирстве. За дезертирство и так называемые самовольные отлучки судили и приговаривали к штрафным батальонам.

Кругом главного здания вокзала валялись обломки вагонов, шпалы, вывороченные рельсы и какие-то ящики. От самого здания остался только фундамент.

— Куда же теперь идти? — остановился Семен Яковлевич. В голосе его звучала тревожная нотка.

Справа, в стороне от главного здания вокзала, торчала уцелевшая от разгрома водонапорная башня. Внизу башни была дверь.

— Если кто-нибудь и остался на вокзале, то только в этой башне, — сказал Григорий.

Действительно, в маленькой комнатке стоял стол, заваленный бумагами, а за столом сидел пожилой капитан с усталым лицом и что-то писал. Вошли Григорий и долговязый молодой красноармеец, присоединившийся к Григорию и Семену Яковлевичу, когда они утром выходили из деревни. Увидя их, капитан отрывисто спросил:

— Номер эшелона?

— 2359, — ответил Григорий.

— Пойдете по дороге вправо от станции, сборный пункт в деревне Иваньково. Увидите еще бойцов, берите с собой: целое утро от вас покоя нет! — капитан опустил голову и начал писать дальше.

Григорий вышел успокоенный. Очевидно, за ночь разбрелся весь эшелон, стало быть, виноваты все.

Лес постепенно редел, под ногами становилось всё сырее. У Григория уже давно промокли ноги. Облака сгустились, пошел крупный, мокрый снег. Дорогой нагнали человек тридцать красноармейцев своего эшелона, пошли вместе, молчаливые, озябшие, голодные. У опушки встретили группу крестьянок, тоже промокших, злых и голодных. Шли они на станцию с бидонами молока.

— Неужто вы еще молоко сдаете? — окрикнул их долговязый красноармеец.

— Сдаем, — огрызнулась одна из женщин.

— А у нас под Тулой, когда фронт подошел, колхозники все поставки прекратили, — не унимался красноармеец.

Замечание его вывело женщин из равновесия:

— Прекратили, прекратили! А вы чего воюете? Кто вас просит советы защищать? Кончайте войну, все равно Сталину конец! — затараторили озлобленные голоса.

Деревня Иваньково состояла всего из десятка дворов. Все дома были заняты штабом полка. Красноармейцы и офицеры, до командиров батальонов включительно, жили в шалашах, сделанных на скорую руку из еловых ветвей и разбросанных по лесу вокруг деревни. Прибывшие красноармейцев зарегистрировали, построили в каре на поляне около деревни и начали распределять по подразделениям полка. Первым в середине каре появился старший лейтенант, отбиравший разведчиков. Маленькая коренастая фигурка пошла вдоль фронта, зорко всматриваясь в лица. — Разведка дело опасное, но зато в разведке легко незаметно перейти к немцам, — сердце Григория забилось, — только бы не стали копаться в биографии! Маленький лейтенант приблизился. У него было длинное лисье лицо, совсем белые, выгоревшие ресницы и очень быстрые глаза. — Парень неглупый и наверное смелый. Хорошо, если возьмет, думал Григорий выдвигаясь из ряда. Взгляд лейтенанта равнодушно скользнул по лицу Григория. Лейтенант прошел дальше.

— Это хорошо, что он нас не взял! — услышал Григорий голос Семена Яковлевича. — Как по-вашему, гражданин Сапожников, где лучше?