Сергей Фетисов - Хмара

Видели Семена, Лидкиного мужика. Он разгуливал под ручку с чернявой художницей. Бросил жену с ребенком, и хоть бы хны! На месте Лидки я взяла бы дрючок и отгвоздила бы такого муженька, а заодно и его художницу.

Семен с нами поздоровался, но мы с Наташей не ответили. Еще здороваться со всякими!..

Сегодня Лида Белова и я поехали на лодке в Ильинку по вишни. Подплываем к берегу, видим неладное творится: машины стоят, полицаи снуют, бабы ревут. Мы сдуру решили узнать в чем дело. Пошли садами к моей двоюродной сестре. Навстречу выбежала тетушка, бледная с лица, вся трясется. Говорит: «Идите поскоренча отсель. „Черный ворон“ приехал, берут людей, за что и про что — неизвестно. Идите, пока и вас не забрали, и я с вами беды не нажила!» Мы повернулись — и ходу. Прибежали к лиману, а лодки нашей нет. Какой-то мужчина спешно гребет на ней, правится на тот бок. Мы кричим ему, а он еще крепче на весла налегает.

Тут уж нам стало не до лодки. Бросились берегом со всех ног. Бежим, а в ушах стоят крики и вопли. Когда добежали до нашего огорода, Лида не выдержала и упала. «Не могу больше, — говорит, — помираю». Я совсем перепугалась. Тяну Лидку за руку, а у самой ноги подкашиваются. Спасибо, мать на огороде была, прибежала на помощь.

Сейчас вечер, но я до сих пор не могу прийти в себя. По временам сердце словно закатывается. И ноги очень болят. Как на грех, мы с Лидой были босиком, а когда бежали, то где уж разбирать дорогу.

Анна Ивановна собралась проведать родичей. Уходя, сказала Наташе:

— Обедайте без меня. Борщ в зеленой кастрюле. Если хочешь, творожников сделай… Да ты слушаешь меня или нет?

— Слушаю, — рассеянно отвечала Наташа, не отрывая глаз от книги. Лежа на кровати, она с упоеньем читала «Трех мушкетеров» и сейчас всецело принадлежала тому удивительному миру храбрецов, где честь и дружба ценились превыше всего.

Мать недовольно покачала головой и вышла.

Во дворе Гришутка из палок и веревок, сплетенных в сложную систему на дровяных козлах, мастерил катапульту, которая должна кидать гнилые помидоры за соседский плетень, где жил неприятель, Гришуткин ровесник.

— Мама, смотри! — закричал Гришутка, и помидор жмякнулся в плетень. Жучка трусливо отскочила в сторону.

— Ты где помидоры берешь? — подозрительно осведомилась мать.

— На огороде. Так они ж курами поклеванные…

Мать всплеснула руками и пошла проверить запас Гришуткиных метательных средств. Большая часть помидоров не имела и намека на порчу.

Наташа краем уха слышала воркотню матери, оправдания братишки — до ее сознания все это доходило, как сквозь вату.

К полудню, ощутив голод, Наташа с книгой в руке вышла на кухню. Ела хлеб и прихлебывала молоко из кружки, а сама продолжала скользить глазами по строчкам. Мокрый шлепок о стену и брызги, оросившие лицо и книгу, заставили ее вздрогнуть и вернули в реальный мир. Это Гришутка стрельнул из катапульты в открытое окно кухни и теперь был в восторге от удачного попадания.

Схватив холщевое тяжелое полотенце, Наташа бросилась во двор. Гришутка сразу разгадал намерения сестры и благоразумно зашел за козлы. И они закружились вокруг: Гришутка с опасливым смехом, Наташа — разозленная, жаждущая отмщенья. Жучка, которая решила принять участие в игре, вырвала у Наташи полотенце и поволокла его по двору под торжествующие крики Гришутки.

Запыхавшаяся Наташа ни с чем вернулась на кухню, подобрала расплющенный помидор и клочком бумаги принялась растирать мокрое пятно на стене, чтоб не приметила мать.

В это время под окнами торопливо зашаркали шаги, и в хату, тяжело дыша, вбежала Анна Ивановна.

— Ох, Наташа! Скорей ховайся, — со стоном выдохнула она. — Немцы с полицаями по хатам ездют, людей берут…

— Кого, мама?

— Комсомольцев берут… Видела, Ваню Трошева прикладами на машину затолкали. Ох, поскорей, доченька!

Наташа метнулась к окну. Улица была пустынной. Чей-то поросенок, уцелевший от набегов немецкой продовольственной команды, рылся возле палисадника, помахивая крючковатым хвостиком. На дороге прыгали, бодро чулюкая, серые воробьи.

Вдруг воробьи дружно порхнули в воздух, а поросёнок настороженно поднял розовое рыльце: где-то поблизости загудел мотор. В проломе забора на противоположной стороне улицы мелькнула согнутая фигура мужчины.

В два счета Наташа очутилась за порогом. С разбегу перепрыгнула плетень, отделяющий двор от огорода, и упала в картофельную ботву. Лето было дождливое, и ботва вымахала высоченная: лежащего в ней человека можно было заметить, лишь споткнувшись о него. Наташа проползла на локтях в глубь огорода и замерла, прислушиваясь к приближающемуся рокоту мотора.